Я историю излагаю... Книга стихотворений

Союз писателей похож на Млечный Путь:
миров, почти равновеликих, давка.
Залетная какая-нибудь славка
вдруг чувствует: ни охнуть, ни вздохнуть.

Из качеств областного соловья

сначала выпирает только серость.
Здесь ценят дерзость, лихость или смелость.
Все это некогда прошел и я.

Здесь ресторан меж первым и вторым,

меж часом коньяка и часом водки,
талантов публикует сводки,
непререкаемый, как древний Рим,
а мы — в провинции — ему вторим.

Здесь льстят, оглядываясь на друзей

и перехватывая взор презренья.
О, сколько жалованных здесь князей
в грязи оставило свои воззренья.

Микрорайон, считающий себя

не ниже микрокосма, микрохаос
расценку на величие, сопя,
и гения параметр, чертыхаясь,

назначит, установит и потом

вдруг изогнется ласковым котом,
затявкает находчивым барбосом
пред только что изобретенным боссом.

Полвека спустя

Пишут книжки, мажут картинки!
Очень много мазилок, писак.
Очень много серой скотинки
в Аполлоновых корпусах.

В Аполлоновых батальонах

во главе угла, впереди,
все в вельветовых панталонах,
банты черные на груди.

А какой-нибудь — сбоку, сзади —

вдруг возьмет и перечеркнет
этот
в строе своем и ладе
столь устроенный, слаженный гнет.

И полвека спустя — читается!

Изучает его весь свет!
Остальное же все —
не считается.
Банты все!
И весь вельвет.

«Молодцеватые философы…»

Молодцеватые философы,
все в гимнастерках и ремнях,
и деловитые поэты.
Медоточивая настойчивость,
и обеспеченный верняк,
и деловитые поэты.

Впервые, может быть, с тех пор,

как дезертировал Гораций,
пришла пора толковых Граций
и Муз разумных, разбитных.
В эпоху деловитых Граций
прошла пора для всех иных.

Не понимаю, как они

устраиваются с вдохновеньем,
кто им подсказывает ритм?
Звезда с звездою говорит.
Звезда с звездою говорит,
но этим новеньким со рвеньем,
и тщаньем, и остервененьем —
звезда им вовсе не горит.

Зато из лириков никто

еще так не был погружен
в свои дела, в удобства жен.
Никто из лириков земли.
Утратив все, они зато
и что-то новое нашли.

Какие новые слова,

склонения и падежи!
Пар, что у них взамен души,
большие прелести имеет.
Курортное их солнце греет,
чтоб не болела голова,
трава, конечно, трын-трава,
под ними мягко зеленеет.

«Покуда полная правда…»