Я - истребитель. Я — истребляю

Слегка склонив голову я исподлобья смотрел на наркома, который ходил из угла в угол и говорил и говорил. В течение часа я, молча слушал, как Берия монотонно перечисляет все нестыковки в моей истории сплетая их с моими «озарениями» и «летным опытом». Не обошел стороной, и то как я осторожно спускал разные информация как через эфир, так и через простых бойцов и командиров.

— …поэтому-то мы и отслеживали все ваши контакты. Радио очень помогло с опознанием. Вы думали мы ничего не поймем? Не нужно держать нас за дураков. Вы неплохой агент влияния, смущает только количество сбитых, и лютая нелюбовь к англичанам, хотя мы думаем что вы их человек. Хотя сейчас даже не знаем. Вот я и хочу спросить: Кто вы?

Откинувшись на спинку стула, бросил небрежный взгляд на Никифорова, стоявшего за левым плечом и, отбивая пальцами по столу военный марш, задумчиво вытянул губы трубочкой прикидывая варианты. Скажу честно, ждал я другого, но Берия меня переиграл, просто рассказав, что они на меня накопали, и теперь ждал ответа.

— Я майор ВВС Вячеслав Суворов. Родился в тысяча девятьсот двадцать четвертом году, одиннадцатого апреля. Воюю с немецко-фашистскими захватчиками по мере сил своих. Я может быть где-то солгал, но в основном из-за своего возраста, в семнадцать лет не берут в авиацию. Через пару недель мне исполняется восемнадцать, — чуть упрямо склонив голову, говорил я.

— Не хочешь говорить правду?

Я не ответил, только молча покачал головой. Скорее машинально, чем осознано.

— А если мы проявим твердость в вопросе?

— А зачем? Может я предал кого? Плохо воюю? Да есть такое, я немного знаю больше чем нужно, но тут привычка скорее внимательно слушать и анализировать услышанное. А про англичан кстати мне дядя рассказал, злорадствовал, что скоро советам хорошо вломят. Не любит он вас.

ЗиС тылового обеспечения Второй Ударной Армии переваливаясь на колдобинах медленно полз по разбитой танковыми гусеницами дороге. С удобствами развалясь на новых красноармейских кальсонах, пачками лежавших в кузове, с интересом оглядывался, рассматривая разруху вокруг. Подбитые и раздавленные пушки, сгоревшие машины, остовы которых торчали тут и там, обломки самолетов, печки сгоревших деревень. Бои тут кончились всего неделю назад. И бои страшные, одних танков я насчитал более полусотни, своих не видел, кроме двух сгоревших тридцатьчетверок и одного старого Т-37-го, рембатовцы тут уже побывали и все машины, которые можно восстановить уже утащили на ремонт. Остальные были немецкие. Как раз сейчас мы выехали из густого леса и проехали мимо восьми целых Т-4 стоявших колонной с открытыми люками. Их охранили три бойца под командованием усатого сержанта.

— Стой! — услышал я девичий крик. Приподнявшись над кабиной, посмотрел, что там впереди. А впереди была развилка с девушкой-регулировщицей, которая тормознула нашу колонну, состоявшую из пяти машин и трофейного бронетранспортера на гусеничном ходу. На дорогах сейчас опасно, немцев достаточно быстро согнали отсюда, те части что не успели отойти бандитствовали. Назвать их партизанами просто язык не поворачивался. Наши конечно чистили тылы от таких окруженцев, но успевали не всегда, хотя водитель говорил, что в первые дни, по дорогам без сильного прикрытия вообще не ездили, продемонстрировав пулевые отверстия с боку кузова во время дозаправки.

Громыхая траками мимо нас ползли мощные тягачи тащившие тяжелые орудия, именно их пропускала регулировщица остановив нас и две машины с противоположной стороны. Причем одна была командирская.

— Долго стоять будем, товарищ подполковник, — встав на подножку, сообщил водитель.

— Вижу. Дивизион со всем обеспечением идет.

— Так точно, товарищ подполковник. Полчаса стоять будем, не меньше.

— Пойду, прогуляюсь до танков, там за ними вроде кто-то из наших лежит. Хвост вижу разбитый. Без меня не уезжай.

— Не уеду, товарищ подполковник.

— Товарищ подполковник, а можно с вами? — выглянула с места пассажира девушка, фельдшер, суда по звездочкам лейтенанта на погонах. Я еще когда к машине подходил, заметил, что в кабине женщина, и отмахнулся от водителя сказав что поеду в кузове. Не гнать же мне ее было. Видимо водитель сообщил девушке кого они везут, поэтому заметив что она стреляет глазками, молча показал ей руку пошевелив обручальным кольцом.

— Я не против, прогуляемся, — улыбнулся ей, — прошу.

Оставив парашют в кузове, я спрыгнул на дорогу, подняв легкую известняковую пыль, и поправив складки комбинезона на спине, подал девушке локоть, и повел к танкам, где стоял сержант, с интересом смотревший на нас.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — четко отдал он честь. Сразу видно из старослужащих, наверняка начало войны встретил.

— Когда начал? — поинтересовался я ответив. Этот вопрос частенько звучал, когда встречались незнакомые военные. Вопрос сержанта не удивил.

— С конца июля сорок первого.

— А я с конца июня. Окружение Минска застал.

— Я знаю, товарищ подполковник. Биографию вашу читал, она правда вся зачитана была, но народ в очередь выстраивался.