Я - истребитель. Я — истребляю

Морозовых привезли, и мы пару недель гуляли по весенней Москве. Снег еще не везде сошел так что частенько приходилось преодолевать водные препятствия, что на моем вездеходе удавалось легко. В общем, эти две недели можно сказать вернули меня к жизни. Тут в последнее время частенько у нас стал появлялся наш куратор, мне даже показалось что он пытался незаметно свести нас с Аней. А что, неплохая мысль. Есть возможность привязать меня, так надо использовать ее на все сто. Однако Аня, сделала все по-своему. Ее атаки были довольно забавно наблюдать со стороны. Нет, для этого времени все нормально, но для меня были… несколько наивными. Именно эта наивность меня и подкупила. Но как бы то ни было все решилось через месяц. Я сделал ей предложение. И эта пигалица сделала вид что задумалась брать или нет, но потом все равно с визгом радости повисла у меня на шее. Так что через два месяца с момента знакомства мы поженились. А что? Время военное, да и я ждать сколько то времени не намерен, так что расписались без особой помпы. Пригласил только несколько знакомых из Центра, включая генерала. Пригласить Сталина или еще кого из верхушки мне даже в голову не пришло, я наглый, но не на столько. Да и светить они меня так не будут. Проблема была только с кольцами, их почему-то носить было не принято, но я настоял.

Для окружающих все было как обычно, я был в командировках, а где никто не знал. Так продолжалось до середины июля, пока я не взвыл. Обещали небо, так давайте.

В принципе я был прав, все что знал, рассказал, так зачем дальше мариновать?

В общем, меня отпустили, правда, с охраной, но все же. Так в конце июля я оказался на Юго-Западном фронте. Начальство о возможно Харьковской катастрофе знало, поэтому приняло меры. Усилилась авиа и наземная разведка, агентура. Все подтвердилось. Как и в моем мире, немцы знали о готовящемся наступлении на Харьков, и приняли меры, устраивая ловушку для наших войск. На данный момент, когда я прибыл на фронт, основной накал боев уже стих. Наши, имея достаточно точные данные, фланговыми ударами разорвав оборону, взяли в окружение крупные силы немцев, включая армию Паулюса. Понятное дело что удержать их не смогли, и те вырвались из колечка, но… Наши успели создать двойную линию обороны и хорошо встретить фрицев. Так что вырвались далеко не все. На тот момент немцы отступив заняли оборону на реке на линии города Лубны, лихорадочно строя оборонительные укрепления. Обескровленные дивизии Красной Армии сбивая небольшие заслоны все шли вперед пока не уперлись в оборону противника.

Командование воспользовалось этим для переформирования и пополнения частей, подтягивания тылов, и разведки.

Так казалось со стороны. Через день после того как я прибыл на фронт, началось массированное наступление германских войск, и опять отступление и бои на сдерживание танковых групп. На нашем фронте их было две, одна сильно обескровленная и пополненная молодежью, другая тайно переброшенная из-под Ленинграда.

Свой первый бой я вспоминаю с легкой улыбкой. Это сейчас, но тогда только зубами скрипел со злости.

Вылет был обычный. Истребительные части Второй Воздушной Армии были слегка потрепаны, но дело свое делали. Поэтому оба спецполка ставки. Наш, Первый Гвардейский Особого Назначения и шестой истребительный спецполк действовали как охотники, по своему прямому назначению. Таких полков насчитывалось уже восемь, и все они были раскиданы по всем фронтам, где один, а где два, как у нас. Трем первых из них было присвоено звание гвардейских.

Так вот, вылетели мы двумя парами. Я с новичком, недавно прибывшим из Центра в группе пополнения, и Степка Микоян со своим уже слетавшимся ведомым, пару их разбивать не хотелось так что, решил взять новичка, младшего лейтенанта Новикова.

Когда мы подходили к линии фронта, где начался прорыв немцев и наше отступление, заметил тут и там группы самолетов, большинство из них были немецкие бомбардировщики обеспечивающие прорыв. Хватало и наших. Я даже заметил шестерку «чаек» идущих на штурмовку. По крайней мере эрэсы под крыльями навевали мысли именно о штурмовке. Да и «чайки» в основном использовали как ночные бомбардировщики и ночники, даже сформировали из них несколько отдельных полков. Правда то, что один из них есть в нашей армии я не знал.

— Беркут, я Слепой, твое прикрытие, атакую бомберы, как понял?

— Понял, мое прикрытие, — был ответ Степки.

Степка пошел на встречу двум парам «мессеров» идущих на перерез, чтобы связать их боем, а я по пологой дуге на двенадцать Хейнкелей. Обычно я был в прикрытии, и связывал истребители противника боем, но не в данном случае. С еще не побывавшим в первом бою новичком, это было чревато.

Однако сделать что-либо я просто не успел. Откуда-то взялись две эскадрильи «лавочкиных» с красным коками обозначающих асов, и не только растерзали прикрытие, но и ссадили все бомбовозы.

— Это что за хрень такая еще? — только и выкрикнул я, когда за одним уцелевшим «мессером» погналась пара истребителей.