Я хирург. Интересно о медицине от врача, который уехал подальше от мегаполиса

Как вы понимаете, в случае поступления пациента с хирургической патологией вся ответственность ложилась на меня. Волновался ли я в первую самостоятельную смену? Безусловно.

Очень хотелось, чтобы пронесло, но ничего в жизни не происходит по написанному сценарию, жизнь не подчиняется нашим желаниям. А боевое крещение молодому врачу просто необходимо.

Хочу отметить один момент.

В ЦРБ приходят все. Потому что это единственная больница в шаговой доступности для жителей поселка. Путь до города занимает около часа.

То есть сюда идут с любыми травмами. Даже беременная женщина с маточным кровотечением в первую очередь будет доставлена сюда.

Сказать, что на периферии кадровый дефицит, — ничего не сказать.

Не хватает врачей, не хватает среднего медперсонала. Многие боятся трудностей и удаленности от цивилизации. Оно и понятно.

Итак настал тот день — первое самостоятельное дежурство. Начало смены было довольно спокойным.

Нас посетили бабушка с внуком, он привел ее из-за жалоб на головную боль. Ею занималась терапевт, тоже молодой врач, без большого опыта за плечами.

Другая пациентка тоже была по профилю терапевта. Моя молодая коллега поставила ей диагноз ВСД. Сейчас далеко не все специалисты признают диагноз «вегето-сосудистая дистония», ведутся многочисленные споры. Но все же я знаю врачей, которые ставят его до сих пор.

Только более корректным названием для части психических расстройств, относимых к ВСД, является название «соматофорная вегетативная дисфункция нервной системы». Этот диагноз присутствует и в МКБ.

Впрочем, не будем углубляться в медицинские тонкости, тем более что они даже не имеют отношения к моему профилю.

Отчасти хирургию я выбрал потому, что результат работы в ней виден моментально.

Хирургом нельзя быть наполовину. Ты должен быть полностью погружен в работу. Ты ее любишь, а она отвечает взаимностью.

Знания, опыт и сноровка — три кита, на которых держится эта специальность.

Собственно, знания у меня были, а вот опыта… маловато, поэтому меня очень радовало спокойное дежурство.

Только вот недолго музыка играла…

Стоило мне подумать, что смена проходит спокойно, поступил новый пациент.

Палец на руке был перемотан кровавым бинтом. Было очевидно, что кровит прилично.

Мужчина поведал историю, что рубил дрова на растопку бани и попал топором по пальцу.

Главная мысль, которая крутилась в голове: «Только бы не ампутация».

Я провел пациента в смотровую, снял повязку: рубленая рана второго пальца левой кисти.

Воспоминания свежи до сих пор, потому что первая самостоятельная смена.

Такая смена есть в памяти каждого врача.

Те, кто с раннего детства мечтает о врачебной стезе, видят в этой профессии большую романтику.

Романтика, безусловно, есть. Разве не круто спасать человеческие жизни?..

Только вот, помимо этого, существует огромный воз письменной работы, стандарты лечения, требования, упреки, недовольные пациенты и их родственники и огромный груз ответственности, лежащей на твоих плечах.

Непозволительно быть плохим врачом.

Ты не можешь подвергать чужую жизнь дополнительному риску.

Рана была достаточно глубокой, но все вены, артерии и сухожилия были целы. Палец сгибался и разгибался.

Нужно было просто ушить рану.

Лоскут, который едва держался, я пришил как полагается, причем настолько аккуратно, что сам был удивлен и доволен результатом своей работы.

Аккуратные швы зияли на месте, где совсем недавно было кровавое месиво.

Я дал пациенту соответствующие назначения, написал справку и отпустил домой, наказав прийти на перевязку.

С этого мужчины начался поток пациентов. Раны, перевязки, со всем я справлялся довольно неплохо и быстро влился в ритм самостоятельной работы.

Примерно к двум часам дети привели на прием свою мать.

Пожилая женщина лет 65, сидела в инвалидном кресле. Ходить она уже не могла из-за тяжелой патологии: рак поджелудочной железы с метастазами.

Неоперабельная стадия онкологии…

Когда я вижу таких пациентов, особенно остро понимаю, насколько несовершенна наша медицинская система. Не все в руках врача.

Здоровье — высшая драгоценность, которую не всегда можно спасти.

В таких случаях жаль и пациента, и родственников.

Задумайтесь, насколько это страшно: видеть, как твой близкий человек угасает на глазах, и понимать, что помочь ты не в силах…

Говорят, что жалость — несвойственное врачам чувство.

Нагло врут.

Конечно, за годы работы ты обрастаешь коростой цинизма, не рыдаешь над каждым пациентом и не принимаешь их горе как собственное, но, пропуская сотни человеческих судеб через себя, сложно оставаться ко всему равнодушным.

Быть человеком — главное правило, которого нужно придерживаться в любой профессии. В медицине — особенно.