Я - хищная. Пророчица (СИ)

За это я была благодарна. Если бы не он, я бы сейчас в панике мерила пространство своей комнаты, либо дрожала на балконе рядом с Глебом, делая вид, что ничего страшного не случилось.

Заразительная уверенность передалась мне, и я успокоилась. Поверила. Во всяком случае, это было лучше, чем трястись и бояться.

Я кивнула и уже собралась уйти, но Влад произнес:

– Идеализм не принесет тебе счастья. И все эти разговоры о любви... – Он поморщился. – Ты слишком молода. Но однажды поймешь, что есть вещи, гораздо более важные, чем любовь.

– Вот как? Какие же?

– Безопасность. Твоя и близких людей. Уверенность в завтрашнем дне. То, насколько твердо ты стоишь на земле. – Он посмотрел пристально, слегка щурясь, и, показалось, это был самый искренний из его взглядов. – Сама жизнь.

– А мне кажется, жизнь ничего не стоит, когда ты один.

– Чрезмерная увлеченность женщиной всегда мешает трезво рассуждать. Я просто не имею на это права.

Впервые мне показалось, я увидела его настоящего. Впервые подумалось, что эмоции к Владу не вызваны проклятием.

– Наверное, – сказала я тихо. – Ты ведь вождь. Отвечаешь за всех нас... Мне не понять. Но разве... разве это можно контролировать?

Он смотрел на меня, а показалось, будто в меня. Затем взял за руку и притянул к себе.

В крепких объятиях было хорошо. Спокойно. Я знала, что это ненадолго, но пока не хотела придавать этому значения.

Положив руку ему на грудь, я слушала, как ровно стучит сердце. Влад погладил меня по голове, поцеловал в макушку и прошептал:

– Нельзя...

Глава 18. Ночь вне дома

Наутро я проснулась с твердым убеждением выкинуть всякие мысли о Владе из головы. Хватит нервы трепать. Не такое уж сильное это проклятие, чтобы его не смогли побороть пятничные ночные приключения с Викой, работа и общение с противоположным полом.

Да, на последнем поприще я что-то не очень преуспела. Вообще, влезла в панцирь, сижу затворницей в комнате, а ведь мне только двадцать. Свет клином не сошелся на вожде атли. У него своя жизнь, у меня – своя. Единственное, что нас объединяет – племя, но с этим я смирюсь. Надеюсь, охотники и Чернокнижники в прошлом, и я смогу нормально жить. В предыдущие месяцы у меня неплохо получалось.

Все, решено: в эти же выходные завеюсь с подругой в какой-нибудь ночной клуб!

Хорошее настроение длилось вплоть до выходных, и в пятницу вечером, ложась спать, я уже предвидела грядущее веселье.

Веселье развеялось на следующее утро – я поняла, что погулять на выходных мне не светит. Первое, что я увидела, открыв глаза – серое и осунувшееся лицо Глеба, сидевшего на моей кровати.

– Ты когда-то говорила, что хочешь помочь, – произнес он без приветствия. – Не люблю признавать такие вещи, но... мне нужна помощь.

Последние слова он выдавил из себя чуть ли не насильно.

Я села на кровати, заглянула ему в лицо. Глаза он старательно прятал, как и эмоции, но показалось, что Глеб больше чем расстроен.

– Что случилось?

– Безумно хочу выпить.

– Глеб! – возмутилась я, но он поднял на меня синие глаза, и я замолчала.

– Мама... умерла сегодня.

Никогда не знала, что нужно говорить в таких случаях. Банальное «соболезную» казалось почему-то неуместным, «мне очень жаль» – недостаточно искренним.

Поэтому я просто его обняла. Без слов. Понимала, это мало поможет, и он, наверное, сейчас все воспринимает в штыки. Он всегда такой колючий, когда разговор заходит о том, что близко сердцу, теперь, скорее всего, и вовсе панцирем обрастет.

Но Глеб неожиданно обнял меня в ответ. Крепко прижал к себе, уткнувшись носом в ключицу.

– Как это случилось? – осторожно спросила я.

Он отстранился, взял меня за руку, потянул на балкон.

Морозный воздух полностью разбудил, заставил поежиться. Снег уже почти растаял, и пейзаж был довольно унылым. Не люблю слякоть зимой. Ощущения весны еще нет, а мрачность навевает ужасную тоску.

Глеб подкурил, прищурился и посмотрел вдаль.

– Она много болела, – сказал, хотя я уже не ждала ответа. – Рак.

– Она не была атли?

Он покачал головой. Да, я и сама понимала, что не была. Иначе присутствовала бы с нами, когда объединяли племя, и жила в этом доме.

– Она готовила меня, постоянно говорила об этом. Да, и врачи... Но разве к такому можно подготовиться?

- Нельзя, – согласилась я. – Наверное, нужно будет все организовать. Похороны...

Он отстранился и странно посмотрел на меня.

- Я думал, Вермунд тогда тебя уломает. Или было?

- Ты суешь нос не в свое дело, Измайлов, – проворчала я, но без злости. – Ничего не было.

- Что так?

- По-твоему, присутствие Лары в его жизни – не аргумент?

- То есть, если бы Домбровской не было, теоретически...

– Глеб, ну, зачем все это? А если бы все было не так, а если бы Земля была в форме блина, и ее держали бы на спинах слоны... Что изменят все эти «если»? Все так, как есть.

- Он разобьет тебе сердце, Полина.

– Он уже его разбил. Давно. Так что это не новость.

Странно, но говорить об этом стало проще. Словно все случилось не со мной и совершенно в другой реальности. По сути, так оно и было. Все, что связано с атли – белый лист. Черновую тетрадь я сожгла давно.