Я хотел убить небо

И никакого солнца в сердце у Беатрисы больше не было, когда она выбежала из кабинета и крикнула Рози:

– Прячься, мама хочет тебя убить!

В приюте стояла мёртвая тишина, потому что дети вместе с питателями уехали в парк «Астерикс». Даже мадам Пампино взяла два выходных, чтобы съездить к подруге в деревню, а тех детей, у кого есть родители, увезли на выходные домой или на прогулку за город.

Мы с Камиллой были у Реймона.

В «Фонтанах» остался только Симон, потому что не сделал вовремя уроки. Он услышал крик Беатрисы и вышел из комнаты.

Ведь это, как ни крути, куда интереснее, чем спрягать глаголы в будущем времени.

Он забежал в кабинет секретаря и спрятался там. Иногда он высовывал наружу голову, но никто его так и не заметил.

Ну вот в этом весь Симон.

Рози строго посмотрела на огромную чернокожую женщину, которая выхватила из сумки револьвер и страшно вращала глазами.

Она кричала:

– Мама Беатрисы – это я, и другой мамы у неё нет и не будет!

А Рози на это:

– Конечно, мадам, это всем прекрасно известно, – таким спокойным голосом, как будто никто вовсе не целился в неё из револьвера.

– Ты решила её у меня украсть, да? – кричала женщина, и каждое слово отзывалось эхом, как будто бы отскакивало от стены, падало на пол и там ещё несколько раз подпрыгивало.

– Нет, ничего такого у меня и в мыслях нет. Я всего лишь хочу, чтобы бедные дети были счастливы. Будьте благоразумны, мадам, отдайте мне оружие.

– Где моя малышка? Я приехала ради неё!

– Она спряталась в безопасном месте, револьвер её напугал.

– Я не хочу её пугать, я хочу только сказать, что я по ней скучаю.

Рози сделала два шага вперёд:

– Сказать с револьвером в руках?

– Не приближайся, а то пристрелю.

– Вам ничего не стоит меня пристрелить, мадам, но подумайте хорошенько, прежде чем это сделать. Подумайте о Беатрисе, которую вы после этого рискуете потерять навсегда. Если вы меня убьёте, никто не проявит к вам жалости.

– Я просто хочу увидеть мою девочку.

– Ну так давайте сюда револьвер, и я вас отведу к ней.

– Я не виновата в том, что не могу приезжать чаще. У меня нет денег, а её отец не хочет, чтобы я уезжала из дома.

– Понимаю, мадам.

– Нет, ничего вы не понимаете! Вы можете сколько угодно называть меня «мадам», но её мать – это я, только я!

– Никто с вами не спорит.

– Я так устала. – Большая женщина опустила руку, и из глаз её покатились крупные слёзы.

– Я сейчас подойду к вам, – сказала Рози.

Женщина не ответила.

Рози медленно двинулась к ней, очень осторожно вынула у неё из руки револьвер и положила его на пол. Затем она ногой оттолкнула оружие подальше по полу, оно проскользило в направлении Симона, и тот его немедленно подобрал.

– Вот и всё, – сказала Рози и взяла маму Беатрисы за руку. – Я никому ничего не скажу, обещаю.

– Можно мне с ней повидаться? – всхлипнув, спросила женщина.

– Да, пойдёмте со мной.

Женщины отправились на поиски Беатрисы, и Симон двинулся за ними с револьвером, спрятанным в задний карман.

– На всякий пожарный, – объяснил он мне позже.

К счастью, никакого «всякого пожарного» не было. Беатриса просто испугалась и не хотела оставаться наедине с мамой. Поэтому Рози посидела с ними и постаралась быть совсем маленькой и незаметной, чтобы любовь настоящей мамы казалась больше, чем она есть на самом деле.

– Тебе повезло, что тебя не заметили, – сказал я. – Ты правда так и ищешь неприятности на свою голову. Когда-нибудь ты всё-таки попадёшься, если будешь и дальше так внаглую заходить в кабинет к мадам Пампино.

– Я испугался за Беатрису и Рози. Но если что, я бы просто выстрелил в воздух, понимаешь?

– Правильно сделал, что потом положил револьвер на место, вернулся в комнату и притворился, что учишь уроки.

– Ничего я не притворялся!

– Симон!

– Чего Симон? Я, честное слово, учил! Когда Рози пришла звать меня на полдник, я ей рассказал всё про знаки препинания. «Здравствуй, запятая, волк, точка. Погода сегодня не очень, точка. Морозит, запятая, знаете ли, точка».

– А Беатриса?

– Рози приготовила классный полдник, но она к нему даже не притронулась. Ну, когда палец всё время держишь во рту, там больше ни для чего и места-то нет. Мама пыталась заставить её проглотить тост с джемом, но Беатриса только мотала головой, и мама её совсем скисла. Но я вообще-то старался не слишком на неё смотреть – боялся, что она всё увидит по глазам. Когда она уехала, я сказал: «Пока», и Рози так злобно на меня посмотрела, нет, ну а что, не целовать же мне было женщину, которая разгуливает с револьвером. Беатриса дала себя обнять, но сама-то она, насколько я видел, никого не обнимала, ну, если не считать собственного большого пальца. Быстро поцеловала маму в щёку, и всё. А когда эта уехала, Беатриса не захотела играть с Рози. Взяла свою куклу в купальнике и нацепила на неё кучу всякой одежды, как будто кукла на север собралась.

* * *

Я проснулся из-за того, что кто-то включил свет. Я сказал: «Что за фигня?», Симон забурчал сквозь сон, а Ахмед вообще ничего не сказал, и это было неудивительно, потому что его кровать была пустая.

– Симон, – тихо сказал я. – Ахмеда нет.

– Ну просто пописать пошёл, спи.