Я хотел убить небо

А мне так надоели эти уроки, я лучше напишу слово «подарки», оно употребляется во множественном числе, и это мне сейчас очень даже кстати!

– Не понимаю. Когда были дни рождения у Жужуба или Алисы, мы за неделю до этого рисовали картинку и прикрепляли её скотчем на стену, и ездили в деревню, чтобы купить кучу пирожных для Жужуба или разных там браслетов для Алисы, а мне почему-то ничего: и рисунка нет, и все ходят с таким видом, как будто никакого дня рождения нет и мне всю жизнь теперь будет девять.

– У тебя день рождения в субботу? – спросил Симон.

– Да.

– Ну вот тебе и ответ.

– В смысле?

– В субботу тут ведь никого не будет. Вы с Камиллой поедете к своему полицейскому, а мы – в Париж.

– Зачем в Париж?

– На скелеты смотреть в музее.

– Тоже мне веселье! – сказал я, умирая от зависти.

– Ага, скукота, – ответил Симон и посмотрел на свой учебник так, будто это вкуснейший в мире гамбургер с картошкой фри.

– Не хочу ехать смотреть на скелеты! – заревел Ахмед. – Симон говорит, иногда они кривляются, чтобы напугать.

– Нашёл кого слушать. Скелетам не хватит сил тебя напугать, они давно умерли.

– Ты точно знаешь?

– Нет.

Я изобразил скелета с безвольно висящими руками и двинулся на Ахмеда, а он завизжал и спрятался под одеялом.

– Икар! – крикнула Шарлотта, заглядывая к нам с линейкой в руке. – Это так ты делаешь уроки?

Взрослые вечно вваливаются в комнату без предупреждения. Могли бы постучать или, я не знаю, носить специальные туфли с колокольчиками, чтобы мы успевали вычеркнуть «подарки» из списка слов-исключений.

– «Пальто», а не «польты», Кабачок! Я тебе уже сто раз говорила, как странно, что месье Поль этого не сделал!

– Месье Поль хотя бы не стучит по учебнику линейкой! – сказал я.

– Может, лучше сразу тебе по рукам стукнуть? – предложила она.

– Э, нет, спасибо, а слово «подарок» употребляется во множественном числе, или нужно делать укол бабушке?

– Что? Какой укол? Я тебя иногда не понимаю, а «подарок», конечно, употребляется во множественном числе.

– В грамматике, может, и употребляется, а вот в жизни – похоже, нет, – буркнул я.

– Ну надо же, как некоторые маленькие мальчики умеют надуться из-за одного маленького замечания!

– Начиная с этой субботы я уже больше не маленький мальчик! – Я надулся ещё больше.

– Давай-ка тогда напиши сто раз слово «подарок» во множественном числе и не забывай, что буква «о» тут беглая. А вы, дети, идите поиграйте, и, Ахмед, будь человеком, вылезай из-под одеяла, там ты уж точно никакой грамматики не выучишь.

Ну вот, в итоге я наказан и пишу сто раз слово «подарки», пока мои друзья играют во дворе. И никакого множественного числа у подарков в субботу не будет, а может, ещё и Реймон забудет про торт и свечи, потому что надо делать бабушке укол, и это несправедливо.

Я сидел в кабинете у мадам Пампино, и она делала вид, что читает чьё-то личное дело.

Время от времени она поглядывала на меня и улыбалась.

Из телефонной трубки раздался голос Реймона.

– Ну, ты рад, что приедешь ко мне в субботу?

– Да. Реймон, скажи, пожалуйста, у тебя есть бабушка?

– Бабушка? К сожалению, нет, малыш, она на небесах. Забавно, что ты об этом спросил, потому что бабушка Виктора как раз приехала к нам в гости на неделю. У неё плоховато со слухом, так что нужно с ней разговаривать погромче и кричать прямо в ухо.

– И вы из-за этого будете ей делать укол?

– Укол? С чего ты взял, малыш?

– Симон говорит, что взрослые забывают про дни рождения, потому что им надо делать уколы собакам или бабушкам.

– У Симона слишком богатое воображение, малыш. Взрослые не забывают про дни рождения, особенно когда речь идёт об их детях. Честное слово.

– Но ведь я не твой ребёнок. Твой ребёнок – Виктор. Значит, про меня ты всё-таки можешь забыть?

– Мы с Виктором относимся к тебе точно так же, как если бы ты был мой сын, и я ни за что на свете не забуду про твой день рождения. Передай, пожалуйста, трубку мадам Пампино, малыш.

– Женевьева, это тебя. – Я отдал ей трубку и быстро выбежал из кабинета, как будто спешил к друзьям.

Но на самом деле это была военная хитрость.

Я остался под дверью и слушал, что говорит директор.

А говорила она так:

– Да.

– Как ваши дела?

– Хорошо, спасибо.

– Месье Клерже предлагает встретиться в понедельник в 17:00.

– Да, конечно, он будет там.

– У него в кабинете.

– Хорошо.

– Я уверена, что он будет на седьмом небе.

– До свидания, Реймон.

– Да, конечно. Думаю, сразу после завтрака.

Мне непонятно, кто будет на седьмом небе и зачем Реймон и мадам Пампино встречаются с судьёй.

Конечно, месье Клерже не похож на судей из фильмов. У него нет молотка, и вид не слишком грозный, и он никого не отправляет за решётку, потому что занимается только детьми.