Я, киборг (СИ)

Данил плескался, как ребенок, испуганно вскрикивал, если его касались проплывающие мимо рыбы или если задевал что-нибудь на дне, и время от времени нырял, наплевав на запрет Алекса. Тот следил за ним с внимательным беспокойством, не позволяя отплывать далеко. Когда Данил начал мерзнуть, он шустро выскочил на берег и замер, зябко поеживаясь и обнимая себя руками. Солнце клонилось к горизонту, и ему вряд ли удалось бы быстро высохнуть. Алекс вышел следом и протянул к Данилу руки.

— Иди сюда, высушу.

— Ты голый! — возмутился Данил.

— Через одежду будет намного дольше, — пояснил Алекс.

— Я не буду прижиматься к голому мужику!

— Хватит упрямиться! Хочешь заболеть? Иди сюда, кому говорят! — начал заводиться Алекс. Данил зажмурился и помотал головой, а потом сделал пару неуверенных шагов навстречу Алексу. Тот сам преодолел разделяющее их расстояние и вжал Данила в себя. Сам он уже был сухим. Данил оставался в мокрых трусах, и из них влага уходила бы намного дольше, чем с его кожи, поэтому Алекс сказал ему снять трусы.

— Нет! Ты сдурел что ли? Чтобы ты меня тут голого!.. — Данил попытался вырваться, но Алекс удержал его на месте и сунул пальцы за край трусов. — Убери руки! Ты! Извращенец! — Данил стал активно брыкаться. Алекс все-таки справился с трусами и притиснул его к себе уже абсолютно голого. — Отпусти! Отпусти немедленно! — дергался Данил. Он чувствовал себя смущенным, обескураженным, испуганным, ощущая, как большой член Алекса вжимается прямо ему в задницу.

— Чего ты так вопишь? Сам чувствуешь — у меня не стоит. Я не покушаюсь на твою невинность.

— Еще бы у тебя стоял! Пусти! — не сдавался Данил.

— Не мог бы ты заткнуться и не рыпаться буквально пару минут? — шикнул на него Алекс. Данил сдался, подрагивая и борясь с острым желанием отстраниться и врезать Алексу чем-нибудь тяжелым по-голове. Через две минуты Алекс перевернул его, снова прижав к себе. Теперь его член впечатывался Данилу в живот и ниже, что было ни капли не лучше, чем в задницу. Данил едва дышал, считая секунды до того, как это все закончится. Когда Алекс наконец отпустил его, он обвиняюще выкрикнул:

— Это было так… Унизительно!

— Желаю, чтобы это было самым большим унижением в твоей жизни, — ухмыльнулся Алекс, натягивая свою одежду. Данил торопливо одевался рядом. Алекс сел на траву и поманил его к себе. — Теперь волосы. Тебя не унижает прикосновение к голове?

— Нет, если ты трогаешь ее не членом! — язвительно ответил Данил и плюхнулся перед Алексом, позволяя ему просушить свои волосы.

Алекс вытер блестящего пузатого карася о траву. Тот трепыхался и разевал рот, тараща круглые глаза. Алекс сунул рыбу в мешок, и они с Данилом продолжили путь. Данилу казалось, что его придавливает к земле — в воде собственный вес ощущался иначе, сейчас тело стало будто в несколько раз тяжелее. Ноги у него были словно свинцовые, он с трудом переставлял их. К счастью, через полчаса это странное ощущение полностью прошло. Карась бился в мешке, стуча Алекса по спине, но его это абсолютно не напрягало.

Через пару часов стемнело, и Данил стал подыскивать место для ночлега. Обычно они падали под ближайшим деревом, главное, чтобы земля рядом была относительно ровной и оставалось место для костра. Сегодняшняя жара должна была избавить лес от последних последствий ливня. Наконец можно было отыскать сухие ветки и развести костер. У Данила в животе урчало в предвкушении ужина здоровенным жирным карасем. Он шустро насобирал веток и развел костер.

Данил отрубил карасю голову, после чего она еще пару минут продолжала разевать рот, счистил чешую, распорол брюхо, выбросил рыбьи внутренности и кинул его зажариваться в котелке. К котелку ничего не пригорало, поэтому его можно было даже не смазывать. Впрочем, смазывать в любом случае было нечем. Через четверть часа карась был готов. Данил вытащил его из котелка, подождал, пока он остынет, и сунул Алексу под нос. Тот сказал, что пахнет вполне аппетитно, но есть отказался. Он хотел, чтобы рыба полностью досталась Данилу. Данил отщипнул небольшой кусок и сунул в рот, быстро жуя и выплевывая мелкие кости. Он осилил только половину карася. Под конец похрустел зажаристыми плавниками, объяснив недоумевающему Алексу, что считает плавники самой вкусной частью рыбы. Остатки карася Данил разделил на несколько частей, завернул в крупные листья и убрал в мешок.

Данил завернулся в свое одеяло и на корню пресек попытку Алекса присоединиться к нему. Сегодняшняя ночь была теплой, и в дополнительном подогреве действительно не было никакой необходимости. Алекс устроился в нескольких метрах от Данила, оперевшись спиной о дерево. Данил спал крепко, громко посвистывая — он дышал ртом, нос был наглухо заложен.