Я клянусь тебе в вечной ненависти

Он решительно развернулся к шкафу, вытащил из дальнего угла потускневшую от времени пухлую папку и принялся перебирать документы. Бесконечные счета, векселя, доверенности и никаких упоминаний о подземелье Сен-Г рейс. Завязав тесемки, вернул папку на место. Очерки, книги, которые отец перенес в кабинет из библиотеки… А ведь старые архивные документы могли убрать как раз туда… Эта мысль не обрадовала. Эдак ему придется просидеть в библиотеке не один день, методично перерывая полку за полкой… И далеко не факт, что затраченные усилия оправдаются и удастся что-то найти.

Вот если бы кое-кто составил ему компанию… Вдруг Элеонору вновь потянет к знаниям, и она навестит его в этой сумрачной обители вековой мудрости? Хотя более вероятно, что после прошлого вечера юная леди будет обходить библиотеку стороной…

Накануне хваленая выдержка некромонга подвела. Не сдержался. Зажал малышку Дюбар в углу, как мышку. Едва хватило силы воли не слопать. Впрочем, напуганной девушка не выглядела. Арланд многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли проносились в ее хорошенькой головке, пока она так смело его разглядывала. Дикая смесь наивности и осознания собственной власти над желаниями мужчины плескалась в ее глазах. Приоткрытые губы, учащенное дыхание, тонкие ключицы, золотистые завитки на шее. Это невыносимо… Эту сладкую пытку Ангэлер навлек на свою голову сам: гореть от желания и не сметь коснуться… Она смотрела на него, а он на ее губы, мысленно пробуя их на вкус. Как и нежную кожу на шее и груди. Благоразумие тогда подсказало Элеоноре отойти от некромонга подальше. Весьма своевременно, в тот момент он бы за себя не поручился.

И зачем только стал рассказывать ей о пошлых традициях Вармии?.. Можно было просто понаблюдать за лицом Элеоноры, пока она читала про лилии и чертополох. Само по себе было бы незабываемое зрелище! Но, загипнотизированный ее взглядом, Арланд не мог заставить себя заткнуться. Пока румянец на девичьих щеках не запылал пожаром, поджигая сам воздух между ними…

Однако ж, малышка Дюбар его удивила!

«А что дарят мужчине, если он разочаровал жену в первую брачную ночь?» — задала дерзкий вопрос, а сама спрятала глаза под ресницами.

Много ли юная леди знает о брачной ночи? О мучительной страсти, о сводящем с ума желании?

Он мог бы рассказать ей в подробностях. А лучше — показать… Была бы она против? Возможно. Имело бы это значение? Не факт…

Рядом с Элеонорой нерушимый самоконтроль Ангэлера давал трещину и осыпался серой пылью, оголяя давно забытое чувство неуверенности в себе. Не в том смехотворном значении, что присуще юности. Нет, в куда более страшном: когда не ведаешь, что натворишь в следующий момент. Остается лишь отчаянно цепляться за остатки здравого смысла, чести и достоинства в битве с пьянящим чувством падения, что, как крепленое вино, притупляет и голос разума, и крики совести.

Не переоценил ли он свои силы, затевая эту игру?..

Арланд отбросил глупую мысль, как и очередную кипу бумаг, которую бездумно пролистывал уже не в первый раз.

Он кое-что увидел вчера в красивых янтарных глазах… Робкий ответный интерес, который ни за что на свете не даст ему теперь отступиться. Сейчас он бросит все силы на то, чтобы разобраться поскорее с проблемами и недругами, выполнить свои обязательства перед семьей, чтобы потом целиком и полностью посвятить время Элеоноре.

Из крошечного огонька родится бушующее пламя, и в этот раз оно поглотит их обоих. В нынешнее время не так и редки близкие отношения до свадьбы… Вреда не будет, если сохранить всё в тайне. Компрометировать девушку у него и в мыслях не было — огласка им обоим ни к чему.

А если она сама сделает решающий шаг, то в чем будет его вина? Лишь в том, что разжег огонь желания в малышке Дюбар?.. Он разжег, ему и тушить…

Арланд предвкушающе улыбнулся и, решив пропустить ужин, отправился в библиотеку.

Глава 8. В тихом омуте

За окном буйствовала весна, а дни в доме Ангэлеров текли медленно, как густой мед. Размеренный быт в окружении роскоши. Чинные беседы и чтение газет в темно¬красной гостиной. Рассеянный взгляд леди Цицерии, загадочные фразы как неведомые шифры. Оборванные нити разговоров можно было смотать в громоздкий клубок. Я привыкала и старалась лишний раз не показывать своего смятения.

Так, не удивилась и в тот раз, когда, рассказывая про школьные будни, я упомянула ключницу Бэтти, на что леди Цицерия горестно вздохнула и назвала ее «бедной девочкой». А девочка-то не сильно младше самой пожилой леди! Но когда тебе сто двадцать, все вокруг, видимо, кажутся молодежью.