Я. Книга-месть

Я всегда считал песню Митяева «Соседка» шедевром. Она светом исполнена и свет источает.

Я всегда хотел быть автором строчек: «Скажи тихонечко: „Я больше не ревную“, на пальцы помертвелые подув».

Я не умею петь, не умею готовить, зато умею оценить пение и кулинарные способности других. Вслух и витиевато.

Я не верю в потусторонние силы. Я верю, что все есть человек и человек Есть Все.

Самое смешное, что я прочитал о себе, – это – «Жеребец предгорий».

Однажды я написал текст, в котором было слово интроверт. Секретарша редакционная доказывала мне, что я употребил слово неверно, что это такое объединение художников и поэтов, а вовсе не… Не спорьте с дебилами.

Жизнь Кушанашвили устроена таким образом, что являет собой такой уровень абстракции, куда не достает никакая жизнь.

Глава, в которой рассказывается о женщинах, отдавших автору сердце

Попробую без пышной риторики, даром что я вития исключительный, обожающий звонкие обороты и цитаты из классических классиков.

Я знаю о женской психологии больше, чем кто-либо другой. С другой стороны, я знаю о ней не больше, чем об анатомии пингвинов. Такая вот материя – женская психология.

В сборищах, на ареопагах, синклитах разной степени интеллекта и пьяности пацаны, мужи, юноши обсуждают девушек, девушек, девушек. Кроме общих мест, например, женщина – специнструмент для пыток, придуманный дьяволом, и так далее, мы всегда приходим к эсхатологическому умозаключению, что все барышни помешаны на слове «барыш». (Правда, ловкая игра слов?)

Вы бы хотели жениться второй раз?

Да. Нет. Нет. Да. Да. Нет. Да. Нет. Да. Нет. Нет. Нет. Да. Да. Да. Вот когда это сойдется…

На любом парне, знакомящемся с цыпой, лежит отсвет обреченности. О нет, я не циник, я реалист.

Девушки омерзительно прагматичны – за путевку в высшую лигу они способны к любой мимикрии.

Я люблю их, но, любя, констатирую, что по части железной хватки в битве за преференции они не знают себе равных.

Но за все, за все, за все приходится платить.

Как Пикассо на смертном одре произнес, прошептал: «Модильяни», так я на своем убогом улыбчиво: «Шарлиз Терон!»

Что, Малахов, Киркоров, Матвиенко, Меладзе, Маршал, – съели?!

О, я познал ее блеск.

Теперь можно обратиться в пыль.

Мужчина, бьющий женщину, – чмо, пидор, ублюдок. Я всего раз был чмом, пидором, ублюдком. Странно, но я знаю женщин, с этим утверждением не согласных.

Хорошо быть женатым. Но соблазны не деваются, а только усиливаются. Не пиздите, что не так.

Мужчина, который работает, как я, все время, деградировать не может. Ему некогда просто.

Женщины врут, когда говорят, что уступят, если мужчина сумеет убедить их в своей правоте. Чушь! Если даже они уступают, то это стратегия.

Мужские слезы – не всегда позор. В моем случае – никогда не позор.

Если ей не нравится ваш юмор – посылайте отношения на хуй.

Каждый мужик мечтает о шлюхах. Каждый.

Ни один конфликт не выявляет победителя.

Мужчина, который не занимается своим ребенком, плохой. Я – не очень хороший.

Женщина, которая дерзит собственной маме, – бегите от нее.

Напиваться иногда необходимо, до зюзи.

Мужчина-отец – самое гордое звание из всех, что я знаю.

Кокетство мужское тоже бывает омерзительным. Впрочем, мужское – всегда омерзительно.

Посмотри правде в глаза: ты не так уж хорош.

Ты одинок.

Письмо автору от Иры Лукьяновой («Блестящие»)

Цитирую: