Я колдую белый свет

Марионеточный и звонкий,
Ты, голос, невесомым стал.
И балаганные постройки
Холодный ветер разметал.

Как будто бы, в сопровожденьи тени

По лестнице взбираясь со свечой,
Ступаешь в высь, а там – там нет ступени,
Там звёзды разлетаются в смятеньи
И только ночь подставила плечо

Безмолвное,

как преданный лакей,
Хранящий под ливреей ужас знанья;
И чувствуешь на собственной щеке
Истории горячее дыханье.

«Пылает дух – ему везде просторы…»

Пылает дух – ему везде просторы.
И хоть бы хны ему живые муки
Живой меня. —
Окостенеют скоро
Мои уже немеющие руки,

Распахнутые – словно для полёта,

Увязшие в еловых душных лапах.
И в этаких ветвях, сетях, тенётах
Мне невозможно колдовать и плакать.

Пылает дух. Синицы верещат.

И шишки обожжённые трещат.

«Я знаю всё…»

Я знаю всё:
что любишь ты меня
И что с тобой расстанемся мы скоро.
Что купишь ты прекрасного коня.
А я уеду в свой далёкий город.

Я знаю, сколько слёз во мне бессильных,

И сколько силы устоять в тебе.
Мы рождены быть вместе до могилы.
Зачем не покоряемся судьбе?

«Ты нынче – здесь. Весь, во своей плоти…»

Ты нынче – здесь. Весь, во своей плоти,
Откинувшись, сидишь на табурете
И улыбаешься. Как будто жизнь – почти
Тебе родня, и ни к чему все эти

Приличия, прошения, долги —

Когда весь мир перед тобой открыт,
И новый день приходит лишь к таким,
И чайник на плите уже шумит!

Пускай котлы небесные кипят

И конь храпит. Пускай простимся скоро,
Ты нынче – здесь. И юная Аврора,
Зардевшись, смотрит на тебя.

«Я мечтала всю неделю…»

Я мечтала всю неделю
Быть твоей, быть половинкой.
Только ветры мне напели,
Только петли наскрипели
Про заросшую тропинку.

От ворот

Поворот.
Поворот всегда налево.

Там в конце тропинки верба

И, конечно, кот случайный.
А над вербой вместо неба
Туча белая с лучами.

Вот мы и пришли.

«Свет приглушён. Ни выдоха, ни вдоха…»

Свет приглушён. Ни выдоха, ни вдоха.
Ну что же ты стоишь, беги, беги!
Там колесницы триумфальный грохот.
И Командора гулкие шаги

На лестнице.

А небосвод картонный,
Как будто гильотины лезвиё,
Простёр над головою обнажённой
Владычество надменное своё.

«Тот день был так похож на все другие…»

Тот день был так похож на все другие:
Текла вода холодная из крана,
И друг мой зеркало скрывало возраст мой…
Кусты друг к дружке жались; листьев рваных
Насыпало с деревьев, и нагие

Как небеса они свисали надо мной.

И, как на службу, на служенье – к дому
В четыре этажа, где купол звёздный
Вздымается, где торжествуют вёсны
И где незримая струится тишь.

Чудесная соперница! Горгона!

Окаменевший, ты стоишь.

«Я думала, ты шутишь – невозможно…»