Я красавчик. И это бесспорно

Я вижу её смущение. Пунцовость щёк. Она лжёт сейчас: когда ей было очень тяжело, она даже и не подумала ехать домой. Не отправилась на вокзал со своей сумкой-гробом. Попыталась у сестры остановиться, а потом попала ко мне. На миг становится страшно: а если бы это был не я?.. А тот мужик в телефоне, например? Он же ей каждый день звонит — я не глухой. Но почему-то ему она, как и матери, не рассказывает о своих бедах. Значит, он не так-то уж ей и дорог?.. Или тоже из отряда тех, кого она, как и родителей, не хочет огорчать?..

— Раз мы уже познакомились, кофе выпили, может, займёмся чем-нибудь более приятным? Экскурсия по городу? Кино? Театр? Клуб?

О клубе я, наверное, зря ляпнул. Мать Нади тут же настораживается и снова меряет меня подозрительным взглядом.

Я вздыхаю.

— Не пью, не курю, занимаюсь спортом. Люблю кошек, собак, детей. Женат не был, детей…

И тут меня переклинило. Я не мог выговорить эту избитую идиотскую фразу до конца. Как же нет детей, если есть Данька? Малыш, который остался совсем один? Пусть и не мой по крови, но он же попал ко мне? Значит, где-то там, в небесной канцелярии, было угодно, чтобы мы встретились?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— У Сени сын, Данька, — слышу, словно сквозь вату, голос Нади. Уверенный такой, твёрдый. — Отличный полугодовалый мальчишка.

На лице у Маргариты Вячеславовны — испуг, удивление и понимание, что не всё так просто.

— Разочарованы ещё больше, — улыбаюсь, понимая, что только что потерял очень много важных очков.

— Ну, обычно, — ставит она чашку на стол и разводит руками, — мальчики девочек с детьми берут. Наоборот реже.

Она улыбается в ответ, и становится немного легче.

— У меня в душе пожар, — признаётся она со вздохом. — Это надо переварить и пережить. А лучше переспать с тем, что жизнь младшей дочери изменилась. А потом ещё как-то мужу рассказать.

— А ты не сразу, постепенно. Или позже. Зачем папу сразу тревожить? — ластится к ней Надя.

Кольцо разжалось. Кажется, дальше будет ещё легче. Но в этот эпически поворотный момент я слышу, как в замке поворачивается ключ и прикрываю глаза. Вот только этого сейчас для полноты картины и не хватало. Мама. Моя мама пришла.

Я вижу, как насторожили ушки девочки за столом. Смотрю, как подняла с пола голову Муся и жадно нюхает воздух. Хочется упасть в позу «рука-лицо» и заржать, но я мужественно держу удар, остаюсь спокоен и почти готов к урагану по имени «моя мама».

=27. Арсений

Она влетает, как всегда, бабочкой — машет крыльями, сзади колышется белый хвостик волос. Спортивная, подтянутая, хорошо пахнущая, бодрая. Татуированные брови и губы на её лице смотрятся шикарно. И только шея и руки выдают её истинный возраст. Впрочем, я придираюсь. Мама великолепна.

Она одним взглядом окидывает всю честную компанию, не забывая и кошку, и встаёт в позу боевого петушка.

— Что здесь происходит, сын? — наклонив голову, мать с ног до головы рассматривает Надю. Да, она точно знает, из-за кого сыр-бор. Надина мама ей не интересна, кошка пока тоже. А вот Надя… Гкхм, ну, если она без предупреждения, значит, получит прицельный заряд в сердце. Без подготовки.

— Здравствуй, мама, — вежливость никто не отменял. У мамы вспыхивает румянец на щеках. Она увлеклась. Поздороваться забыла.

— Доброе утро всем, — и снова настороженный взгляд на девушку. Опасный для неё предмет. Угроза её великовозрастному сыну.

— Ты бы звонила, предупреждала о своём приезде. И не открывала бы дверь своим ключом, — инструктирую я родительницу. — Я всё-таки взрослый мальчик, мам.

— А-а-а-а, — тянет мать, оглядывая и Маргариту Вячеславовну с ног до головы долгим взглядом. — Ну, да, ну, да… А теперь отбросим в сторону нюансы и перейдём к главному!

— Родительское собрание объявляю открытым, — буркнул я и встал возле Нади, чтобы поддержать. — Пора знакомиться. Это Надя, а это мама Нади, Маргарита Вячеславовна. А это мама моя, Вера Ивановна. Тренер по спортивной гимнастике, — зачем-то добавил я. Ещё б сказал — на пенсии — и поезд бы сошёл с рельс.

Мать складывает руки на груди. До неё начинает доходить.

— Что происходит, Арсений? Вначале ребёнок, теперь — девушка да ещё с мамой. Я опять чего-то не знаю? Это что, непутёвая мать Даньки?

Надина мама со стула подскакивает, будто ей кнопку гигантских размеров подсунули.

— Моя дочь порядочная! — возмущается она.

— Ну, слово «порядочная» и к нехорошим словам добавляют, — щетинится мать.

Они сейчас сцепятся, поэтому я встаю между матерьми. Это какой-то кошмар наяву.

— Мам, всё, как ты хотела. Мечты должны сбываться, — глажу её по плечам. — Немножко в обратном порядке, но какая разница? Ребёнок, невеста, — киваю на Надю. — Женюсь.

— Как женюсь?! — прыжок у матери коронный. Как у кенгуру. — Это если бы я сегодня не заявилась с утра, всё бы пропустила? И, позволь спросить, а что за спешка такая? Что за скоропалительные действия? Она что, беременная? — наманикюренным коготком тычет в Надю.