Я красавчик. И это бесспорно

— Она сказала, что ты стриптизёр, танцуешь в клубах. Что у тебя… есть клиентки. И доказательства, что это правда.

Чего-то подобного от Ланы я ждал. Останавливаю машину. Лана подождёт и, надеюсь, никуда не денется. Надя гораздо важнее, а тайны подождут. Ждали же они столько времени. Успею.

— Посмотри на меня, — это больше игра в подчинение.

Я хочу, чтобы она меня услышала. Поняла. А дальше… как будет так будет. Многое зависит от Надиного отношения ко мне.

Надя поднимает глаза. Ей, наверное, страшно. Мне тоже. Но лучше проговорить сразу, чтобы потом не мучиться. Однажды прошлое всплывает, поднимается со дна. Тянет за собой ил и грязь. Никуда не деться.

— Я красавчик. И это бесспорно, — произношу и вижу, как удивлённо ползут Надины брови вверх. — Это что-то формулы удачи. Привет из прошлого. Я нередко произношу эти слова. Когда мысленно, когда вслух. Иногда с издёвкой, чтобы прийти в чувство или понять, что делаю что-то неправильно. Иногда с радостью, когда у меня что-то получается.

Я не буду оправдываться и лгать, Надя. Так было. Я студент. У меня умер отец. Мама тогда еле отошла — слабая, беспомощная. Требующая внимания и ухода. Ты её сейчас знаешь совсем другой. И только мы знаем, чего ей стоило начать жить заново. Без отца, которого она очень любила. Без привычной поддержки.

Денег не хватало, и тогда я пошёл работать в клуб. Стриптизёром. Это оттуда — Красавчик. Так они звали меня. Безлико, без имени. Марс пришло много позже, когда я уже избавился от стриптизёрского прошлого и стал полденсером. Но оно гонится за мной, это прошлое.

Были ли у меня… клиентки? Да, несколько раз. Я очень быстро понял, что лучше танцевать, чем торговать телом. И тогда появилось это: Я Красавчик. И это бесспорно — без порно. Двойной смысл. Утверждение моей уникальности и отрицание грязной функции, которую нередко прилепляли к стриптизёрам. Это моё прошлое. Не перечеркнуть и не переписать. Да я и не хочу. Я лишь стремлюсь, чтобы не ставили знак равенства между тем, что было, и тем, что есть сейчас. Я покажу тебе записи с чемпионата. Покажу медали и награды — я не выставляю их напоказ. Для меня они предмет гордости, а не бахвальства. Мне важно, чтобы ты верила. Остальное… я не стану лучше или хуже. Останусь таким, какой есть. Если тёмные пятна моего прошлого ранят или неприемлемы для тебя, я пойму.

Уверен: Лане есть что показать. Она всегда питала слабость к подобного рода скандалам, ей нравилось рыться в грязном белье, собирать компромат, наслаждаться неким всевластием. Таким, как Лана, всегда кажется, что когда они владеют информацией, то держат чьи-то причиндалы в кулаке. На самом деле, многие знания — многие печали. Разрушительные, к тому же.

— Сеня… — Надины пальцы касаются моего лица. Не знаю, что я испытываю: нежность к этой девушке или облегчение, что рассказал всё. Я целую её в ладонь. Так правильно. Надя — моё будущее. Я хочу в это верить. Я сказал, что приму её любое решение, но не знаю, что делал, если бы она отвернулась.

Я снова сравниваю себя со Славой. Отпустил бы я её? Или попытался бороться? Сложно. Потому что понимаю: я бы не отошёл спокойно в сторону, нет. Попытался бы снова завоевать её доверие. Вернуть. Чем тогда я отличаюсь от него?

— Я… мне надо подумать. Переварить всё. Мы плохо знаем друг друга — все беды отсюда. И… если бы мы сейчас не поговорили, не знаю, решилась бы я спросить сама. И постоянно сомневалась бы — это точно. Одно плохое слово, как ложка дёгтя, портит целую бочку чувств, эмоций, хороших дел. Надо как-то научиться отделять мусор от главного.

— Я не буду тебя торопить. Но хочу, чтобы ты понимала: мне важна правда в отношениях. Фальшь, восхищение, зависть, восторг и прочие вещи уже были. Всё не то. Хочу искренности и чтобы никаких недомолвок.

Я завожу машину. Пытаюсь расслабиться и настроиться на то, что мне предстоит.

— Тебя домой завезти или ты со мной? — даю Наде право выбора.

— С тобой. Мне интересно, что эта кукла будет сочинять. Она настолько была правдоподобна, что я ей поверила. Мне кажется, человек не может так играть. У неё что-то случилось. И Данька. Чей он? Почему она такая бездушная дубина? Ведь ни разу сына не навестила. Это что нужно вместо сердца иметь?

Киваю, и мы едем к Виталику в контору. Мне бы не хотелось оставлять Лану надолго одну, чтобы она в очередной раз не насочиняла басен, которые невозможно проверить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда мы приезжаем, Лана сидит на стуле с независимым видом. Она чувствует себя королевой, хоть и драная кошка по сути. Ей уже обработали колени и руки, ссадину на лице. Страдалица.

У Виталика уютный кабинет, достаточно большой, с местами, где можно если не спрятаться, то стать максимально незаметным. В такое место пристраивается Надя — садится рядом со столом, заваленным бумагами и папками. Её почти не видно за всей этой кипой. К тому же, она за нашими спинами. Идеальный вариант. Я ей завидую.