Я люблю дышать и только

— Никто даже чашке чая не предложил? Что за люди? Зомби, — я, высоко поднимая ноги, проваливалась в снег. Единственное, что привлекало в этом Богом забытом месте — снег. Сверкающий белый, почти нетронутый людскими следами. Но этого было маловато для того, чтобы дожидаться в холодной машине утра. Да и для чего?

Филипп Сергеевич спокойно выслушал мою истерику и предложил компромиссное решение. Я могла остаться в машине, а он обойдет еще оставшихся три дома, стоящих далековато друг от друга. Создавалось впечатление, что между отдаленными избушками стояли еще дома, но их разобрали на дрова.

Я готова была уже согласиться. Меня вдруг перестала волновать история Дашковых. У меня почти всегда так. Я долго бьюсь, чтобы раскрыть тайну, добиться результата, и вдруг приходит полная апатия. Будь, что будет. Но в случае с Филиппом Сергеевичем не получалось развернуть машину в сторону Москвы. Пока я размышляла прямо над нашим пригорком, где стояла машина, вышла луна. Она залила светом все вокруг, осеребрила и заставила сверкать снег и осветила наши лица, превратив их в физиономии инопланетян.

Настроение у меня резко поменялось, я больше не пыталась перепрыгнуть через барьер, затихла и стала слушать тишину.

— Я пошел, — разомкнул безмолвие следователь, — и сделал уже несколько неловких шагов в сторону тех домов, где мы еще не побывали, и куда указывала лунная дорожка.

— Смотрите за теми домиками на другом пригорке явно останки барского особняка, — я восторженно прыгала на месте. — Деревня вся будто находилась во впадине между двумя пригорками. Они находились довольно далеко друг от друга. Это выяснилось, когда мы все же вместе поплелись в сторону домов Бабы Яги.

В первом доме оказались окна заколочены, были видны следы, которые появились недавно. Мы «смело» ринулись к дому. Стучали, не очень громко, кричали. Дом оставался мертвым. Замерзшие и опечаленные бесплодными поисками, мы понуро пошли по следам, которые прослеживались вплоть до леса.

— Дальше что? — мне очень хотелось выместить на соучастнике свое разочарование.

— Если честно, не знаю, — следователь безнадежно пожал плечами.

— Я знаю. Пойдемте к останкам барского дома, — я была уверена, что идея удачна. Я чувствовала, что какие-то вещественные доказательства мы найдем.

— Вы, Кира, неугомонная. Мы еще не отработали версию с письмом, а вы уже бежите впереди паровоза. Сейчас ночь. Что мы там увидим при нашем слабом фонарике.

— Конечно, лучше сидеть в машине, пережечь в моем новеньком автомобильчике все, что можно. Потерять огромное количество бензина и ждать у снежных сугробов неизвестно что.

— Я не сказал, что это лучше, но вижу только единственный вариант именно таким.

— Я пошла, я замерзла и хочу двигаться. Идти до машины столько же, сколько до барского дома. Пойдемте, — умоляюще сложив руки, посмотрела я на Филиппа Сергеевича как преданная собака.