Я люблю тебя НАВСЕГДА

Глеб точно. Он очень рассудительный и ответственный, Дэн не такой. На Глеба можно было положиться, даже когда ему было девять. Он ни один раз выручал Дашку. Денису сейчас сорок, но положиться на Дениса на все сто Дашка не могла. Бывший муж частенько подводил Дашку. То планы у него поменялись, то забыл…

Похож ли Ромка на Германа? Дашка однозначно сказать не могла. Вот на Генриха похож. Возможно потому, что Генрих много с ним возится. Мальчишка тянется ко всему новому, упертый, своего добивается, его очень сложно переубедить. На семейном совете решили, что Ромка в этом году пойдет в школу. С шести лет, как и Глеб.

Мальчишки были очень привязаны к своей мамочке. Каждый из них заботился о ней по-своему, как умел.

После предложения Генриха и открытой радости Ромки, Дашка слышала разговор мальчишек, совсем случайно проходила мимо. Глеб объяснял младшему брату, почему нельзя настаивать и нужно дать возможность маме самой принять решение. Объяснял очень долго и терпеливо. Терпения Глебу было не занимать.

Проводив мальчишек, Дашка села в машину и поехала домой. Впереди ее ждала пробка… Зазвонил телефон.

— Слушаю, Генри.

— Привет, Дашка. Можно я приеду завтра? Я уже скучаю…

— Приезжай. Скучать будем вместе. Поможешь оттащить Гамлета к ветеринару. У него снова воспалилась лапа. Посмотреть не дает. К ветеринару добровольно идти не хочет, сопротивляется, — ответила Дарья.

— Прямо как ты, Дашка.

Дашка хотела повозмущаться, но ей помешали. Перед ее носом перестроился лихой водитель. Дашка едва успела затормозить и выругалась.

— Дашка, ты толкаешься в пробке? Я тоже…

Даша засмеялась. Они болтали всю дорогу, пока она тащилась до дома.

На следующий день Генрих приехал. Обычно он старался не приезжать, когда мальчишек не было дома. Во время их отсутствия ему очень сложно было держать себя в рамках приличия. Но сегодня в этих рамках этого чертово приличия он находиться не хотел. Он просто хотел Дашку… Он устал терпеть и ждать… В отличии от брата, Генрих не мог договориться со своим телом, а оно бунтовало и не могло быть спокойным даже при мысли о ней. Другие перестали для него существовать. Вернее, женщины были, но полного удовлетворения не было.

Дашка обещала подумать и ответить в конце лета. Сейчас Генрих собирался к родителям. Он хотел точно знать ответ Дарьяны…

По дороге заскочил, купил букет роз. Точно знал, Дашка любит бордовые, именно такие дарил ей Герман. Он будет дарить только белые. «Придется тебе, Дашка, к этому привыкнуть», — подумал он.

— Привет, мой Ангел, — он нежно дотронулся губами до ее щеки.

— Привет, мой Демон, — посмеялась в ответ Дарья. — С чего это я Ангелом стала.

— Мне так сегодня захотелось. Как мальчишки? Добрались до пункта назначения?

— Добрались. Ромка уже все рассказал бабушке. Мама звонила и читала нравоучения.

— Маму нужно слушать. Мама плохого не посоветует, — посмеялся в ответ Генрих.

Из дневника:

«Ну, вот. Разговор состоялся… Тяжелый разговор… Думала, обидится и уедет, а он остался, но обиделся, хотя виду не подает.

На душе пустота. Мне казалось, что это будет правильно. Теперь сомневаюсь…

Может не нужно было так с ним разговаривать? Он крестный моего сына. Он все делает для Ромки, для меня, для Глеба. Для мальчишек он как заботливый отец, ведь дети не его… Зачем я так? Впервые свои интересы выше детских поставила. Плохо это…»

После вечерней прогулки с Гамлетом, Генри попросил приготовить чашечку кофе.

— На ночь? — спросила Даша.

— А тебе для меня чашки кофе жалко? — то ли шутя, то ли серьезно, вопросом на вопрос, ответил Генри.

Было видно, обида после дневного разговора у него не прошла.

Днем Даша попыталась снова донести до Генри то, что она принадлежит только Герману, вернее хотела быть только с Германом. Он все выслушал и сказал, что услышал ее, но только услышал. Он мужчина и решение будет принимать он, попросил Дашку не запариваться по этому вопросу и прислушаться к разуму, а не к сердцу.

Дашка стояла на кухне и ждала, когда заварится кофе и, опершись руками о дверцу шкафчика, прислонившись лбом к ней, ощущая кожей холод дверцы, думала о своем. Генри подошел тихо, задумавшаяся Дашка его не услышала. Подошел, встал сзади, положив свои руки параллельно ее. Дашка замерла, она ощутила его тело каждой клеточкой своего, хотя он к ней не прикоснулся даже.

Генри произнес очень тихо, прямо на ушко:

— Моя ты, Дашка, теперь. Смирись. Стань моей женой. Что тебя не устаивает? Что я делаю не так?

Он волновался и возбуждался одновременно, в голосе появилась хрипотца и усилился акцент. «Сейчас он еще больше похож на брата», — мелькнуло у Дарьи.