Я люблю тебя, небо

Мы встретились со своими соперниками по прошлым встречам: Ф. Скацеликом, И. Стокласа, Е. Капрасовой из Чехословакии; Э. Блеске, Г. Бернером, П. Кале из Германской Демократической Республики; братьями Каспереками и Е. Миколайчиком из Польши; испанскими пилотами Ф. Гомесом и М. Угарте; англичанами И. Блэком, Н. Вильямсом; швейцарцем А. Вагнером и многими другими.

Однако составы команд за время, прошедшее после четвертого чемпионата, заметно изменились. На арене борьбы не было победителей первых международных соревнований: лучшего чехословацкого аса Ладислава Безака, абсолютного чемпиона мира 1962 года И. Тота из Венгерской Народной Республики, экс-чемпиона мира испанца Томаса Кастаньо.

Нашу спортивную славу, добытую в предыдущих международных встречах, защищали заслуженный мастер спорта Галина Корчуганова, мастера спорта международного класса Маргарита Кирсанова, Алексей Пименов, Игорь Егоров, мастера спорта Галина Соловьева. Борис Романчиков, мой земляк из Кемерова Валентин Пономарев и я.

На тренировочном вылете я «перестарался». Пытаясь во что бы то ни стало удержаться в границах зоны, я чрезмерно резко пилотировал самолет и превысил перегрузку. Ночью отчаянная боль в мышцах брюшного пресса не позволила мне ни на минуту сомкнуть глаз Естественно, очень пригодился бы врач. Врач — тонкий психолог и настоящий друг, который смог бы в трудную минуту прийти на помощь. Но его в составе нашей делегации, к сожалению, не было. К врачу-иностранцу я не хотел обращаться, так как боялся, что меня могут отстранить от соревнований.

Двое суток боролся с недугом, на третий день, когда стали разыгрывать первое упражнение, мне стало лучше. По жеребьевке вытянул удачный номер — восемнадцатый, значит, слетаю до обеда. Вот взлетает семнадцатый, пора садиться в кабину и мне. Максимально собираюсь, настраиваюсь на добротный пилотаж. Уже запустил двигатель — вижу бежит Валентин Пономарев, показывает скрещенные руки — «выключить».

— В чем дело?

— Восемнадцатый и все остальные полетят после обеда.

— Что так рано, еще 11 часов?

— А кто их знает.

Не удалось в этот день слетать и после обеда. Погода в Магдебурге стояла неважная, полеты переносились с одного дня на другой. Ребята «перегорали», «перегорел» и я. Вылет по первому упражнению был самым неудачным за всю мою практику выступлений. Я, естественно, расстроился не только потому, что плохо слетал сам, но и потому, что нанес ущерб команде. В общем, после выполнения обязательной программы наша команда заняла седьмое место из одиннадцати. Такого с нами еще не бывало!

Новшества в правилах судейства принесли массу неприятностей не только нам. Одно из них едва не стоило жизни южно-африканскому спортсмену. По новому положению летчик, выполнив «штопор», должен зафиксировать свою машину в строго вертикальном положении, а потом уже переходить в нормальный или перевернутый полет. Это влекло за собой большую потерю высоты. Мы пытались было возражать против этого пункта, доказывая его опасность, но те же южноафриканцы заявили, что советские летчики — чемпионы мира, признанные мастера и что им, то есть нам, отказываться не к лицу.

Мы согласились, и все наши ребята и девушки вышли из этого испытания с честью. Но вот в небе спортсмен из ЮАР. Закончив «штопор» на недопустимо малой высоте, он поставил самолет на вертикаль и увидев, что земля совсем рядом, бесшабашно толкнул ручку управления от себя. Представьте себе: самолет свечой несется вниз, до земли остались считанные метры, мы уже закрыли глаза, ожидая взрыва, кое-кто отвернулся... Его спасла небольшая ложбина на летном поле, в которую точно вписался выходящий из «штопора» самолет. Потом, посадив машину, летчик вывалился из кабины и долго плакал, закрыв лицо ладонями. Спортсмена дисквалифицировали, но он и сам, по-моему, вряд ли когда-нибудь сядет за штурвал.

Если говорить начистоту, после неудачного начала мы немного растерялись, что в свою очередь повело к большому количеству ошибок при полетах. Потом взяли себя в руки.

Не могу не восхищаться железной выдержкой и самообладанием моих друзей: Алексея Пименова, Валентина Пономарева и особенно Игоря Егорова, которые и в этих условиях продолжили борьбу, летали с предельным напряжением воли, с полной отдачей сил. К концу состязаний полуфинала мы переместились на третье место, пропустив вперед команды ГДР и США. Оставался последний вылет спортсмена из нашей команды Игоря Егорова. Он мог существенно поправить положение, если слетает без единой ошибки, набрав максимальное количество очков — больше, чем уверенно выступивший американец Боб Херендейн. Задача перед Игорем стояла чрезвычайно трудная. Он это прекрасно понимал. Готовили Игоря к вылету всей командой. То и дело сыпались советы:

— Игорь, ветерок усиливается — начни пилотаж чуть попозже!

— Не забудь проверить замок привязных ремней!

— Жалюзи двигателя сразу открой — жарко становится.