Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

— Прошу меня простить, — смущенно ответила Ясмина, — я, по всей видимости, ужасно выгляжу…

— Ну что вы, — перебил ее Аруан, улыбаясь, — вы очень красивая девушка.

— Да, конечно, особенно меня украшает ссадина на щеке и обломанные ногти, — улыбнулась в ответ Ясмина.

— А ссадины мы сейчас полечим. Прошу садитесь вот сюда, у меня есть прекрасная мазь.

Аруан усадил девушку на диван и достал из кармана баночку. Открыв ее, он набрал немного мази и, устроившись рядом с Ясминой, спросил:

— Вы разрешите?

Ясмина кивнула согласно. Аруан, взяв ее руки в свои, стал осторожно обрабатывать ссадины и царапины на них.

— В пещере вы говорили мне «ты», я не буду против, если вы продолжите это делать, — предложила Ясмина.

— Хорошо, спасибо за разрешение, — согласился Аруан, — если хочешь, можешь тоже мне «тыкать».

— Может чуть позже, а пока меня это будет смущать. Вы ведь все-таки старше меня намного и друг детства моей матери.

— Ты знаешь это? А что еще ты знаешь обо мне и своей матери? — напряженно спросил он, мягкими осторожными движениями покрывая ссадины и царапины мазью.

— Больше ничего, — Ясмина решила не говорить, что она осведомлена лучше.

— Можно? — потянулся Аруан к лицу девушки.

Подставив щеку, она прикрыла глаза. Пальцы ли Аруана, мазь ли, или все вместе, успокаивали не только боль в ссадинах, но и дарили умиротворение и уже забытое чувство защищенности. Что удивило Ясмину, и она, распахнув глаза, наткнулась на печально-тоскливый взгляд волерона.

— Ты так похожа на нее, — проговорил он тихо, проводя ласково кончиками пальцев по щеке Ясмины, — и так не похожа.

Но ее не испугали эти слова, а чужие нежные прикосновения не вызывали отторжения.

— Вы… любили мою маму? — спросила она, глядя в печальные глаза Аруана.

— Да, я любил ее безумно, — ответил он, убирая руку, пряча взгляд и отодвигаясь от Ясмина, — но это было давно. А ты не бойся меня, девочка, я не обижу.

Он вытер платком свои пальцы, закрыл баночку и убрал в карман.

— Я не боюсь вас, Аруан, я… не знаю… почему… но я верю вам…

— Наверное, потому что видела меня голым и в твоем платке на бедрах? — улыбнулся Аруан, разворачиваясь опять к Ясмине. — А значит, смешным и беззащитным.

— Может быть, — улыбнулась в ответ она, — но я бы хотела знать… что теперь будет со мной…

— Что будет с тобой? — задумчиво спросил Аруан, перестав улыбаться. — Ты хочешь вернуться к Фолкету?

— Ой! Нет! — испуганно воскликнула она, затем обреченно произнесла: — Но мне придется это сделать? Да?

— У тебя что-то было с ним? Он принуждал тебя к чему-либо… такому? Ты извини, если неприятны мои вопросы. Но может потом оказаться, что ты ждешь от него ребенка?

— Что? Нет! Ну… он… целовал… меня, — покраснела от смущения Ясмина, с трудом подбирая слова, — и предлагал… чтобы я… разрешила ему… но я отказалась. А он ушел, не стал настаивать. И это он предупредил, чтобы я пряталась в пещерах, где труднее обнаружить.

— Ну, если так, то возвращаться к нему тебе незачем. Я уже сходил через «зеркало» в свой дом в одном из городков Пустоши, и отправил оттуда послание твоему отцу. Думаю, что он не заставит себя ждать и появится здесь очень скоро. Я дал ему доступ к моему «зеркалу». Извини, но раньше я не мог этого сделать, был связан клятвой, которую дали все участники этой охоты.

— А вы… тоже заговорщик, как и Фолкет?

— Заговорщик? О, нет! В этом я не участвовал. Но меня очень настойчиво приглашали на эту охоту, обещали сюрприз именно для меня. И он… удался. Ну как же ты все-таки похожа на Ясну!

— Да, все это замечают, у меня есть сестра, но она похожа на отца. Папа говорит, что любит меня больше всех детей еще и потому, что я похожа на маму.

— А… твой папа любит маму?

— Да, очень любит! — горячо воскликнула Ясмина. — И мама его любит.

— Ну что же, — вздохнул Аруан, — я рад за них. Я… виноват перед твоей мамой. Очень долго никак не мог осознать, что она не любит меня, что я для нее только друг детства. Мне казалось… впрочем, так и есть на самом деле, это я виноват, что Ясна стала насильно женой Амьера. Я пытался это исправить. Из-за этого натворил много бед, наделал ошибок… И вот теперь… у меня нет ничего. Региром стал не я, а мой двоюродный брат, пока… я отбывал свое наказание в остроге.

— Вы сидели в остроге? — ужаснулась Ясмина. — Но за что?

— За поддержку прошлого Владыки, за похищение твоей матери, за то, что пытался… принудить ее к сожительству. Нет, нет, ты не бойся меня. Я все осознал, все мои страсти улеглись и обиды прошли. Пусть моя жизнь скучна и уныла… а меня все устраивает. Но, видимо, кто-то вспомнил про мою прошлую ненависть к Амьеру Клартэ и решили сыграть на этом. Но они ошиблись. Я не только ненавидел Амьера, а еще и любил Ясну. И бросить в беде ее дочь… не мог. Мда-а-а, что-то на меня нашло, откровенничать вдруг стал, видимо, давно ни с кем не делился ничем.