Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

У нее чуть не вырвалось — Аруан оттолкнул ее потому, что уже не нуждался в ней — ее отец сделал то, что ему надо было.

— Что? Было еще что-то между вами? — насторожился отец.

Несколько недель назад она бы обязательно пожаловалась отцу на того, кто обидел ее, чтобы он наказал того.

— Нет-нет, ничего больше не было, — поспешно ответила она. — Аруан получил за мое спасение то, что хотел, но не мог получить без твоей помощи?

— Нет, он ничего не просил за тебя и не собирался становиться региром. Как я понял, его все устраивало, как было. Но я уговорил его, привел доводы, что региром Дома Лунного ветра лучше стать ему. Тот, кто был, не совсем справлялся.

У Ясмины после слов отца немного отлегло от сердца.

— Понятно. Что ж, сейчас возьмем саквояжи…

— Не надо вещей, — остановил отец, — я заберу их потом. С баулами я не смогу взять тебя на руки, чтобы провести сквозь «зеркало».

— Тогда пойдем, я готова.

Отец привел ее сквозь «зеркало» в свой Департамент, а оттуда они поехали домой. По пути отец сообщил, что прошел суд, и ей изменили приговор, но расскажет он все подробно в более удобной обстановке.

Не успела Ясмина у ворот спрыгнуть с помощью отца с подножки кареты, как увидела бежавшую к ним мать.

— Доченька, девочка моя бедовая, — рыдая, обняла ее мать.

Ясмина в ответ прижалась к матери и тоже заплакала.

— Ну-ну, хватит, — топтался рядом с ними отец, — пойдемте в дом.

Мать и дочь в обнимку направились к крыльцу. Как только они вошли в дом, их встретили братья и сестра. Кловис и Альга кинулись обнимать Ясмину, Айтал стоял в стороне и смотрел на сестру больными глазами. Ясмина бросила на него взгляд, но не стала ничего говорить.

Всей гурьбой они направились в столовую. За столом мать подкладывала вкусные кусочки Ясмине, но у нее не было аппетита, остальные тоже почти не ели. Все расспрашивали Ясмину о том, что с ней случилось. Она скупо рассказывала, не вдаваясь в подробности. При упоминании Аруана, мать бросила странный взгляд на отца. Альга тяжело вздыхала, слушая сестру, охала и ахала. Кловис хмурился и скрипел от злости зубами. Айтал сидел неподвижно бледный до синевы и казалось не дышал, Ясмина даже подумала: он сейчас потеряет сознание.

— Ну, все, достаточно, — отец веско оборвал Кловиса, задавшего очередной вопрос, — Ясмина устала. И я вижу, ей все это неприятно и тяжело вспоминать. Да и время позднее, пора всем уже разойтись по кроватям.

— Папа, когда мы ехали домой, ты обещал рассказать, что меня ждет, — напомнила Ясмина.

— Может, отложим до утра?

— Нет, я хочу узнать о своей участи сейчас.

— Ну, что же, — вздохнул отец, вставая, — пойдем в твою комнату.

Все тоже поднялись. Мать обняла Ясмину, поцеловала ее, шепнув, что позже придет пожелать ей спокойно ночи.

Войдя в свою комнату, Ясмина обошла ее всю, касаясь вещей, трогая, переставляя безделушки, расставленные на всех поверхностях. Здесь все было так, как она запомнила, уходя. И даже книга, забытая на широком подоконнике, была открыта на той же самой странице. Покидая эту комнату вместе с Айталом, она думала, что уже никогда не вернется сюда. И сейчас ей казалось, что прошло много времени, как минимум года, а не несколько недель. Казалось, что целая жизнь позади.

— Мать запретила в твоей комнате что-то трогать, только пыль протиралась. Она ждала, верила, что ты вернешься в ближайшее время.

— А я и не чаяла, что вернусь в этот дом когда-нибудь.

Отец подошел к дочери и обнял ее.

— Ну-ну, маленькая, успокойся, все страшное позади.

— Позади? Разве? Что там мне еще приготовили судьи? — выпутываясь из объятий отца и отходя к креслу у окна, спросила Ясмина.

— Я все больше прихожу к выводу, что этот Суд волеронов пора распустить и запретить, — раздраженно проговорил отец, подтаскивая пуфик к креслу, где устроилась дочь.

Ясмина невольно вспомнила, как они так же сидели после того, как ушел дознаватель, а она признавалась отцу в том, что совершила.

— Все так плохо? Ну же, говори! Не томи меня!

— Судьи назначили большой штраф, который я должен выплатить Фолкету и Дэвойру, но они оба отказались, единодушно сказав, что не примут от меня даже мелкой монеты.

— И это все? — недоверчиво спросила Ясмина.

— Судьи предложили Дэвойру взять тебя в жены.

— Что? Они сошли с ума?

— В Суд волеронов обращаются еще и потому, что он судит по справедливости, бывает вопреки существующим законам. И они решили, что будет справедливо, раз ты лишила Дэвойра невесты, то должна заменить ее.

— Странное у них представление о справедливости. Я, погубившая, пусть и не намеренно, его невесту, должна заменить ее? Это бред воспаленного сознания! Дэвойр же ненавидит меня! И я не вещь, которую можно передавать из рук в руки!

— Это не так, Дэвойр не ненавидит тебя. И он не сильно возражал против такого приговора. И подумай, прошу тебя, этот брак стал бы выходом для всех из создавшейся ситуации.

— Этот брак… не сделает никого счастливым, — горько отозвалась Ясмина, — и это не тот выход, который нужен. Я отказываюсь выходить замуж за Дэвойра и никто не заставит меня это сделать и даже твой Суд, так славящийся справедливостью.