Я, Лунин…

Пока жарилась прилагавшаяся к курице картошка, Илья, с дозволения Татьяны Васильевны, бесцельно слонялся по дому. Поднявшись на второй этаж, немного постоял на балконе, обозревая окрестности, заглянул во все подряд комнаты. Прислоненная к стене гитара сразу же подсказала, какая из спален принадлежит Анатолию. Впрочем, об этом говорила и вся остальная обстановка довольно просторной и светлой, с двумя большими окнами, комнаты. Было очевидно, что после обыска, во время которого в комнате, как, возможно, и во всем доме, наверняка все перевернули вверх дном, Татьяна Васильевна уже навела порядок. Вся одежда была убрана в шкаф, немногочисленные книги были аккуратно расставлены на двух настенных полках. Подойдя поближе, Илья внимательно изучил корешки книг. Несколько детективов, большая часть которых были ему знакомы, полное собрание Джека Лондона, старое, еще советских времен, наверняка купленное дедом по талонам, ради получения которых он тоннами сдавал макулатуру, потрепанная трилогия Драйзера, пять или шесть черных, словно обелиски, томиков Ремарка.

Лунин подошел поближе к книжным полкам, заинтересовавшись названием одной из книг. Монтень. «Опыты». Удивленный, Лунин открыл стеклянную дверцу и потянул на себя довольно увесистую книгу в строгом темно-зеленом переплете. Что же это за опыты такие? Неужели братец на досуге еще и химией увлекается? Или, может, физикой? Сила действия равна силе противодействия. Если по голове стукнуть палкой с гвоздем, то в черепе появится новая дырка. Пролистнув книгу, Илья, к своему удивлению, не обнаружил никаких формул. Аннотация же гласила, что перед ним собрание размышлений, наблюдений и анекдотов. Открыв оглавление, Лунин прочел некоторые из названий глав и озадаченно хмыкнул. Интересно, какие анекдоты могут скрываться в главе со странным названием «О том, что философствовать — это значит учиться умирать»? А вот еще интересное название: «О жестокости». Может быть, именно она научила Толика чему-то такому, чего от него не ожидал никто из окружающих. Кстати, почти сразу за этой, наверняка весьма познавательной, главой следует другая, с очень подходящим для нынешней ситуации названием: «О раскаянии». Все верно, очередность именно такая. Сначала жестокость, потом раскаяние. Лунин сунул книгу под мышку. Думается, Татьяна Васильевна не будет возражать, если он позаимствует ее на какое-то время.

Внимательно осмотрев еще раз комнату брата и не обнаружив больше ничего, заслуживающего внимания, Илья спустился на первый этаж, откуда уже вовсю доносился аппетитный, ни с чем не сравнимый аромат жареной картошки.

Глава 13, в которой Трошин размышляет над важным философским вопросом, а Миткевич узнает неприятную новость

Два с половиной года назад, точнее, чуть больше

Почему все не так? Этот вопрос мучил Трошина вот уже третий месяц. Казалось бы, он движется в правильном направлении, пусть небольшими шажочками, но все же первые шаги уже сделаны. Под строительство нового мотеля выкуплена земля, решены все вопросы с банком, хотя для этого и потребовалась не одна неделя изнурительных переговоров, наконец, начались сами строительные работы. Пусть работ этих было совсем немного. Пусть, на самом деле, это был всего лишь одинокий экскаватор, роющий котлован для будущего фундамента. Но дело ведь делается! Шаг вперед уже сделан, и ведь не один шаг, пройдено не так уж и мало. Вот только с каждым сделанным шагом у него все больше возникает впечатление, что идет он по этой дороге в полном одиночестве.

«Лендкрузер» упреждающе пискнул, и на приборной панели засветился индикатор низкого уровня топлива. Николай задумчиво постучал пальцами по рулю. Опять надо заезжать на заправку, последнее время в связи со всеми хлопотами, связанными с начинающейся стройкой, он делает это слишком часто. Одна заправка — минус две тысячи рублей. Совсем небольшая, незаметная сумма, трату которой не так давно можно было просто не замечать, но теперь, когда банку ежемесячно нужно выплачивать несколько сотен этих самых тысяч, думать приходится даже о таких мелочах, особенно если они случаются так часто.