Я, Лунин…

Трошин вздохнул, но не проронил ни слова в ответ. Влезать в спор с разъяренной женщиной представлялось ему верхом глупости, тем более что эта женщина в чем-то, возможно, была права. Да, именно так. В чем-то и только возможно. Зачем делать из него негодяя, разве это справедливо? Почти год им было хорошо вместе, даже очень хорошо. Оба были довольны. И что из этого следует? Да только одно: надо сказать друг другу спасибо и идти дальше. Только теперь каждый пойдет своей дорогой. Но разве женщина способна такое понять? Да была бы это настоящая, взрослая женщина! А когда ей только исполнилось восемнадцать, что у нее в голове вообще может быть? Там, по-любому, мозг еще не сформировался.

— Вы посмотрите, он еще улыбается, — окончательно вышла из себя Маринка. Она с силой ударила Николая кулаком в грудь и отскочила в сторону. — Ты не думаешь, Коля, что будет, если все остальные будут вести себя так же, как и ты?

— Так же, как я, это как? — уточнил Трошин. — Стоять и молчать? Не так уж плохо все будет.

— Нет, — ей удалось взять себя в руки, и теперь она говорила почти спокойно, не повышая голоса, — просто все будет взаимно. Ты веришь во взаимность? Вот я верю, я думаю, что любое чувство должно быть взаимно. Вот любовь, если она не взаимна, какая от нее радость, так ведь? Одни слезки. Но и во всем остальном так же. Если ты ненавидишь кого-то, значит, и этот человек может тебя точно так же ненавидеть. Если ты сделал кому-то подлость, то и тебе в ответ может прилететь такое, чего ты и не ожидал вовсе. Ты как думаешь, Колик?

— Все возможно. — Трошин коротко взглянул на Маринку и отвел глаза в сторону. — Я не вижу повода, чтобы нам ненавидеть друг друга.

— Правильно, — к удивлению Николая, кивнула Маринка, — конечно, не видишь. Но это потому, Коленька, что ты себя и подлецом не считаешь. Но я-то тебя именно так воспринимаю. И если ты думаешь, что я тебя в ответ удивить не сумею, то сильно ошибаешься. Я бы сказала, катастрофически сильно.

— Ты сейчас вообще о чем? — насторожился Николай.

Он увидел, как Маринка отступила на шаг назад и машинально коснулась рукой кармана джинсов, из которого торчал уголок подаренного им смартфона. В одно мгновение ему все стало ясно.

— Ты этого не сделаешь, — не двигаясь с места, он осуждающе покачал головой, — я этого не заслужил, ты же знаешь.

— Ой, надо же, он не заслуживает. Как я, дура такая, не поняла этого? — Она всплеснула руками и зло улыбнулась, глядя прямо ему в глаза. — А я заслуживаю? Скажи мне, Коля, я заслуживаю всего этого?

Маринка вдруг раскинула руки в стороны и закружилась на месте.

— Вот всего этого я заслуживаю? Стоять здесь с тобой и слушать про то, как я тебе не нужна больше? Я заслуживаю? Знать, что я не поступлю в Питер, а поеду в этот никому не нужный Новосиб. Из Сибири в Сибирь! Я этого заслуживаю?

Она замерла и теперь стояла неподвижно, немного наклонив голову набок. Губы ее подрагивали, то ли пытаясь изобразить подобие улыбки, то ли силясь сдержать рыдания.

— Я ведь не заслуживаю этого, — еле слышно прошептала Маринка, — но так бывает, человек чего-то не заслуживает, но получает. Так и ты, Коленька, ты тоже получишь. И жена твоя ненаглядная тоже кое-что скоро от меня получит. Где она, Коля? — Маринка обернулась и взглянула на дно котлована. — Здесь? Нет, нет ее здесь, это только тебе мерещится. Она дома, с детишками. Так я ей домой тогда все и завезу. У меня много чего для нее интересного найдется. Одной переписки — читать не начитаться. А фотографии так вообще всю ночь можно разглядывать. Ляжете с ней рядом друг с дружкой и будете вместе любоваться. Глядишь, ты даже возбудиться сумеешь. Я ведь, когда голенькая, ты сразу возбуждаешься.

— Телефон сюда дай!

Трошин удивился, как хрипло прозвучал его собственный голос.

— Что тебе, Коленька? Телефон? А вот этого вместо телефона тебе не хватит?

Она выбросила вперед руку со сжатым кукишем. Николай стремительно метнулся вперед и, ухватив ее за запястье, дернул к себе. В глазах Маринки промелькнул запоздалый страх, а затем в них отразился летящий в ее лицо кулак.

— Дай! — Кулак врезался ей в левую скулу.

— Мне! — Второй удар угодил точно в носовую перегородку.

— Сюда! — Маринка попыталась крикнуть, но в это мгновение костяшки пальцев угодили ей прямо в зубы, и Николай почувствовал боль от рассеченной на кулаке кожи.

— Телефон!

Потерявшая сознание Маринка начала оседать еще после третьего удара, поэтому четвертый, скользнувший по лбу, никакого вреда ей не причинил. Трошин разжал левую руку. Девушка покачнулась, ее окровавленная голова наклонилась вперед, за ней подались плечи. Почувствовав отвращение к падающему на него телу, Николай с силой выбросил обе руки вперед. Его ладони, как и сотни раз до этого, коснулись Маринкиной груди, а затем продолжили движение вперед, отталкивая девушку к краю обрыва.

* * *