Я – Малала

Дорогие братья-мусульмане!

В нашей стране есть школа, которая называется школа Хушаль. Ее владелец является членом многих негосударственных организаций (негосударственные организации пользуются среди религиозных людей очень скверной репутацией, и потому сообщить о принадлежности человека к одной из таких организаций – верный способ навлечь на него людской гнев). Эта школа является рассадником неверия и непристойности. Хадис, житие Пророка, да пребудет с ним мир, гласит: всякий, кто видит зло, должен пресечь его своей собственной рукой. Если он не в состоянии сделать это, он должен рассказать о творимом зле другим людям, чтобы они положили злу конец. Если же и это невозможно, долг всякого правоверного – дать злу отпор в своем сердце. Между мной и владельцем этой школы никогда не было личной вражды, я лишь напоминаю вам о том, чему учит ислам. Если мы не уничтожим рассадник неверия и непристойности, каковым является эта школа, в Судный день нам придется отвечать перед Богом за наше бездействие. Девочек, которые учатся в этой школе, постоянно вывозят на так называемые пикники. В последний раз они были в Белом дворце. Отправляйтесь туда и спросите у управляющего, какие бесчинства творятся во время этих пикников…

Отец с отвращением отбросил листок.

– Подписи нет, – сказал он. – Письмо, разумеется, анонимное.

Все мы потрясенно молчали.

– Тот, кто сочинил этот пасквиль, прекрасно знает, что люди не поедут в Белый дворец и не будут расспрашивать управляющего, – нарушил тишину отец. – Они просто вообразят себе всякие ужасы.

– Что за наглая ложь! – вздохнула мама. – Ведь девочки не делали ничего плохого!

Отец позвонил моему двоюродному брату Ханджи, чтобы выяснить, насколько широкое распространение получила клеветническая анонимка. Новости оказались неутешительными – копии письма появлялись повсюду, их оставляли во всех магазинах. Правда, большинство владельцев выбрасывали пасквили, не придавая им значения. Перед мечетью был установлен гигантский щит с обвинениями в адрес нашей школы.

Все мои одноклассницы были до крайности напуганы.

– Господин, о нашей школе распространяют дурные слухи, – говорили они моему отцу. – Что скажут наши родители?

Отец собрал всех учениц во внутреннем дворе.

– Чего вы боитесь, девочки? – спросил он. – Разве вы сделали что-то противоречащее исламу? Разве совершали какие-то аморальные поступки? Нет. Вы всего лишь брызгались водой и фотографировались. Так что бояться вам нечего. Пусть приверженцы мауланы Фазлуллы пытаются нас оклеветать. Не обращайте на них внимания! Вы имеете такое же право бегать по траве, дышать свежим воздухом и любоваться красотой природы, как и мальчики.

Отец держался невозмутимо и уверенно, но я чувствовала, что в глубине души он очень обеспокоен. Правда, на родственников большинства школьниц пасквиль не произвел сильного впечатления – лишь один человек забрал из школы свою сестру. Но отец понимал, что на этом проблемы не закончатся. Вскоре после этого мы узнали, что через Мингору пролегает путь Исмаила Хана, человека, в одиночку совершающего марш мира из Дера. Мы решили поприветствовать его на улице. Но когда мы вышли из дома, к нам приблизился какой-то низкорослый человек, возбужденно говоривший по двум мобильным телефонам одновременно.

– Не ходите туда! – предупредил он. – Террорист-смертник устроит там взрыв!

Но мы обещали поприветствовать борца за мир, поэтому другой дорогой дошли до улицы, по которой он проходил, повесили на шею Исмаила Хана гирлянду и быстро вернулись домой.