Я — матрос «Гангута»!

^{Дмитрий Иванович ИВАНОВ}

К читателям

Память моя, как и всякого долгожителя, хранит немало впечатлений о днях далеких и близких, о встречах с людьми, о дерзких замыслах и свершениях. Ведь столько было за годы жизни всяких событий и переживаний!

Но память с годами слабеет. Все труднее и труднее бывает восстановить в подробностях ту или иную ситуацию. И тогда выручают дневниковые записи, которые я начал вести, будучи еще матросом, с 1912 года.

В бессонную ночь какая только старина не представится со всеми подробностями и живыми лицами! Вспомнится тот день, когда впервые надел бескозырку с золотистой надписью «Гангут», хотя с той поры прошло более 75 лет. В торжественные дни, во время поездок в воинские части и на корабли, я и теперь бываю в матросской форме. Люди, не знающие меня, могут принять это за причуды старика. А те, кто знает историю флота, остановится в недоумении: линкору «Гангут» еще в 1925 году было присвоено другое название — «Октябрьская революция». Почему же бывалый вояка в прежней бескозырке, и как он вообще ухитрился сберечь ее?

Кому придет в голову, что право по-прежнему носить эту бескозырку, как и всю матросскую форму, я получил не сразу. Это право было дано мне приказом главнокомандующего Военно-Морским Флотом. На стене моей квартиры висит карта революционно-боевого пути. На тысячи километров пролег он по морям и суше. Но не километрами знаменит этот путь, а своим историческим значением. Вместе с рабочими, со всем трудовым народом матросы и солдаты подхватили знамя первой русской революции, восстали с этим знаменем против ненавистного царского режима. Не пугали моих товарищей ни каторга, ни расстрелы. Верные ленинской партии, бились они до полной победы. А после этого грудью встали на защиту завоеваний Октября.

Независимо от того, где я воевал — на море или на суше, бескозырка всегда была со мной. До глубины души меня трогали и трогают слова Владимира Александровича Антонова-Овсеенко, у которого я учился искусству большевистской агитации еще в Гельсингфорсе. Он назвал нас, моряков Балтики, гвардией Октября.

Мой дневник недуманно-негаданно явился вдруг началом рождения книги воспоминаний. А дело было так. В 1934 году я познакомился с В. В. Вишневским, автором пьесы «Оптимистическая трагедия» и сценария кинофильма «Мы из Кронштадта». Желая помочь писателю материалами о флоте, послал ему в подарок свой дневник: пусть, думаю, позаимствует что-нибудь для своего творчества. Но, ознакомившись с содержанием записей, Всеволод Витальевич отказался принять их, объяснив, что это слишком дорогой подарок. И вот что он написал:

«Дмитрий Иванович, какой интересный материал, читаю и спать не могу. Материал, конечно, сырой, но интересен. Если дашь согласие, то я под твоим авторством напишу книгу. Как ты на это смотришь?»

Стоит ли говорить, сколь обрадовало меня предложение видного писателя. Однако, к моему огорчению, нашей совместной работе не суждено было состояться. Началась Великая Отечественная война. Потом болезнь и смерть Всеволода Вишневского… Мои записки оказались утерянными, но, к счастью, нашлись.

Через несколько лет, наконец, книга вышла (в литературной записи П. Н. Румянцева) во львовском издательстве «Каменяр» — сначала на украинском («Це було на Балтике»), а через три года (1965) на русском языке. Предисловие к ней написал Адмирал Флота Советского Союза И. С. Исаков. Выдержки из его предисловия я решил привести здесь.

«Разве это не знаменательно, что бывший деревенский паренек, один из сотен тысяч русских Ивановых, родившийся в глухой провинции царской империи и постигший грамоту в объеме приходской школы, сейчас, на склоне лет, выступает со своими мемуарами…»

Тепло отозвался автор предисловия о моих воспоминаниях, а затем отметил: