Я — матрос «Гангута»!

После выступления перед воинами-связистами завязалась беседа

Я показывал слушателям небольшой альбом, в котором были фотоснимки крейсера «Аврора», линкора «Гангут», портреты П. Е. Дыбенко, П. Д. Малькова, И. И. Вахрамеева, В. Ф. Полухина, Н. А. Ховрина, И. П. Андрианова и других балтийцев, репродукции документов, газетные вырезки, копии приказов.

На примерах и фактах люди воочию ощущали принципиальное отличие советского флота от царского, сознательной дисциплины от палочной, высокое назначение воинской службы в интересах защиты социалистического Отечества.

В Кронштадте я побывал в казарме, где когда-то начинал службу. Внешне она не изменилась — тот же красный кирпич. Но подошел к ней с содроганием сердца: как тут издевались над нашим братом матросом. В. И. Ленин писал:

«Казарма в России была сплошь да рядом хуже всякой тюрьмы; нигде так не давили и не угнетали личности, как в казарме; нигде не процветали в такой степени истязания, побои, надругательство над человеком. И эта казарма становится очагом революции»[77].

Да, наша казарма может служить подтверждением этих слов вождя. Из нее вышло немало революционеров, таких как А. Г. Железняков, о котором и поныне поется в песне, И. Д. Сладков, Н. Г. Маркин, В. Ф. Полухин, М. М. Мартынов, Т. И. Ульянцев. В свое время организатором подпольного кружка здесь был баталер 1-й статьи Алексей Новиков-Прибой, будущий писатель, автор «Цусимы».

Принципиально иная жизнь бьется ныне в казарме. Это можно ощутить уже при входе, где установлены бюсты прославленных героев Октября. С высоким художественным вкусом оформлена комната боевой славы. Тут портреты героев всех поколений, а рядом с ними фотографии отличников боевой и политической подготовки.

И все это сделано руками матросов. Ходил я по казарме, вспоминал жуткое время, как травили тут Двойнишникова, издевались надо мной и моими товарищами.

Завидовал я нынешним матросам, радовался за них. Для нас казарма вроде тюрьмы была, а для них — второй дом. Об этом я и сказал морякам, поклонился стенам — свидетелям моей далекой молодости, рассказал молодым матросам о революционных событиях, участником которых был, подарил им свою книгу. Хозяева, в свою очередь, подарили мне тельняшку и боцманскую дудку.

Пребывание в Таллине также вызвало рой воспоминаний. Живо представилось собрание в лесу в 1913 году, когда отмечали очередную годовщину восстания азовцев. Тепло встретили меня в Музее флота, среди экспонатов которого есть моя книга и фотография.

С волнением осмотрел обелиск-монумент, сооруженный в 1959 году в честь подвига балтийских моряков и таллинских рабочих во время Ледового похода. Авторы памятника архитектор Март Порт и скульптор Лембит Толли. 35-метровый четырехгранный обелиск, покрытый светлым доломитом, воздвигнут на берегу моря у перекрестка дорог. Подножие монумента украшено четырьмя бронзовыми барельефами. На одном из них изображена карта Финского залива, на которой указан маршрут Ледового похода: Таллин — Хельсинки — Кронштадт — Петроград. На втором и третьем барельефах — моряки и рабочие-красногвардейцы за подготовкой кораблей к походу, на четвертом — пояснительные тексты и эмблемы.

Обелиск далеко виден отовсюду — со стороны моря, из Кадриорга, с Тоомпеа, с полуострова Копли. С чувством гордости стоял я у подножия монумента и мысленно благодарил жителей Таллина за увековечение памяти легендарного похода.

До глубины души я был растроган вниманием родной Балтики: мне присвоено звание почетного матроса дважды Краснознаменного Балтийского флота.

А зимой состоялась поездка в Заполярье, где повсюду встречали меня не менее тепло и радушно. В кубрике эскадренного миноносца собрались все свободные от вахты матросы и старшины. Рассказав о революционном «Гангуте», я призвал североморцев хорошими, добрыми делами умножать славные революционные традиции партии в народа, боевые традиции Советских Вооруженных Сил.

К столу подошел матрос Юрий Георгиев и от имени комсомольцев корабля заверил, что эстафету, принятую от дедов и отцов, моряки достойно понесут вперед.

Командир корабля вручил мне грамоту и предложил избрать меня почетным матросом корабля, затем вручил подарок — бескозырку с ленточкой Краснознаменного Северного флота.

Растроганный, я поблагодарил командира и весь экипаж и преподнес им на память свои фотографии, сделанные в 1913 и 1915 годах, а также снимок линкора «Гангут».

Еще долго в кубрике продолжалась непринужденная беседа, в ходе которой я отвечал на вопросы моряков, а они — на мои. Хорошо это, когда матросы и старшины знают боевую историю флота. Они называли мне имена героев, рассказывали об их подвигах.