Я – Менгск

«Братья мои терраны, пришло время сплотиться под новым знаменем! – воззвал Менгск-старший. – Наша сила в единстве, и многочисленные диссидентские группировки уже примкнули к нам! Мы сплавим множество осколков в неделимое целое и вверим все единственному престолу. И, находясь на этом престоле, я буду оберегать вас».

По спине Валериана побежали мурашки. Он не знал, от облегчения это или от страха. Слова отца прозвучали, скорее, как предупреждение, нежели как обещание защиты. Картинка вернулась к высоким небоскребам-шпилям, которые, вопреки всем тяготам, возвели на Корхале среди выжженных пустошей, среди наследия беспощадной атаки конфедератов. Камера приблизилась к зданиям, а затем в фокусе остался лишь огромный черный флаг с символом, который за прошедшие несколько лет стал знаком каждому: красная рука с зажатым в кулаке кнутом. Хвост кнута заключал рисунок в круг.

Сыны Корхала.

РИИ демонстрировал флаг, пока Арктур не произнес заключительные слова:

«С этого дня и впредь да не посмеет человек пойти войной на человека. Да не вступит никакая терранская организация в сговор против нашего нового начала. И никто из людей не спутается с чужаками. Я говорю врагам человечества: спешите убраться с нашего пути! Ибо мы пойдем до конца и не постоим за ценой!»

Трансляция закончилась. Неподвижный символ Сынов Корхала повис над подиумом, а затем помехи сформировали светящуюся колонну «белого шума».

Валериан отвернулся от рекламной установки, когда услышал знакомое щелканье и шипение – голографические проекторы запускались, чтобы повторить сообщение еще раз. Юноше не хотелось слушать его снова: он запомнил все с первого раза.

Развернувшись, он пошел вдоль переполненного народом проспекта, проталкиваясь сквозь поток ликующих людей, которые стремились к центру площади. Валериан вышел на знакомый переулок, где находилась маленькая кофейня, куда он частенько заглядывал.

Кофейня была пуста. Валериан плеснул себе горячего напитка, положил на потертое дерево стойки несколько банкнот и сел у окна. Наблюдая за ликующими толпами проходящих мимо людей, он видел, как их лица светятся счастьем. Юноша знал, что какое-то время местные жители будут поминать сегодняшний день добрым словом: день, когда ненавистную Конфедерацию свергли и заменили на…

Что ж, до настоящего момента никто не был уверен в том, кто заполнит вакуум власти, оставленный внезапной и шокирующей кончиной Конфедерации.

Никто. За исключением Валериана Менгска.

Он-то точно знал, кто возьмет власть в свои руки.

Сегодняшнее объявление на весь сектор все только подтвердило. Его отец объявил себя императором Доминиона Терранов – Арктуром Менгском Первым. Правда, ни у кого не было уверенности в законности его притязаний. Валериан слышал, как некоторые говорили о свободных выборах, в то время как другие выкрикивали лозунги в поддержку человека, который еще вчера разыскивался по всему пространству Конфедерации как террорист, заочно приговоренный к смерти.

Никогда еще в истории ни одно изречение, написанное победителями, не было столь точным.

«Судьба пляшет под мою дудку…»

Спустя три года с тех пор, как он услышал эти слова, произнесенные отцом, Валериан впервые осознал, какова его конечная цель. Конечно, у него возникали подозрения, когда отец вновь и вновь побеждал любые задействованные против него войска Конфедерации, используя комбинацию хитрости, грубой силы и чрезвычайной, даже демонстративной, безжалостности. Безжалостности, которая поражала Валериана, когда он задумывался об используемых отцом методах.

На самом деле прошедший год ознаменовался множеством изменений и потрясений. Все они происходили с такой скоростью, что их было трудно осмыслить.

Первое потрясение пришло вместе с новостями о том, что планеты Чау-Сара и Мар-Сара уничтожила флотилия звездолетов, принадлежащих расе пришельцев, известных как протоссы.

Вслед за первым последовало и второе. Вскоре после того, как стало известно, что протоссы испепелили обе планеты, чтобы уничтожить другую расу пришельцев. Расу, название которой стало синонимом массового уничтожения и паразитарной инвазии целых планет. Зерги.

Изначальный трепет Валериана в отношении бесспорных ныне свидетельств наличия в секторе других разумных форм жизни несколько поутих. Юноша пришел к выводу, что ни протоссы, ни зерги никак не подходят на роль строителей древних сооружений (Валериан полагал, что это своего рода храмы), которые он исследовал на Луне Ван Остина.