Я меняю мир

О порядках в армии я наслышался немало, от отслуживших ребят из нашей группы, среди рабочих цеха. Дедовшина, недокорм, казнокрадство, привлечение на хозяйственные работы в усадьбах высших офицеров и генералов, слабая боевая подготовка - об этих и других проблемах в армии не толковал только ленивый. За время правления нового режима она просто деградировала, наверное, высшие умы государства посчитали не столь ее нужной, коль нет противостояния с капиталистическим лагерем. Вооружение почти не возобновлялось, мощный военно-промышленный комплекс распался без государственных заказов, заводы и закрытые учреждения выживали конверсионной продукцией, специалисты и рабочие уходили в частные предприятия или влачили полу нищенское существование.

Даже те малые средства, что выделялись из бюджета на нужды армии, разворовывались армейскими чинами, солдаты жили впроголодь, в обветшавшем обмундировании, оставшемся с советских времен, боевые учения, стрельбы случались совсем редко, может быть, раз в год или два. Правда, по сообщениям СМИ, в последние годы руководство страны спохватилось, стало хоть как-то наводить порядки. Пошли чистки среди высшего командования, увеличили оклады офицерам, стали набирать контрактников. В военную промышленность, вернее, ее жалкие остатки, пошли первые заказы на новую боевую технику, но о прежнем уровне даже речи не шло, как по мощи оружия, так и боеспособности личного состава. Развал армии сказался на духе солдат, их моральном состоянии, жестокость и выживание за счет другого, более слабого, стали жизненным законом среди рядовых и сержантов.

За прошедшие после возвращения брата месяцы мы почти не общались между собой, знал от отца, что он пошел работать в строительную компанию, долго там не удержался, сам уволился, думаю, стал там изгоем и не выдержал издевательств. Отец взял его к себе, как и меня, учеником, оберегает старшего под своим крылышком, среди рабочих к Коле вовсе не доброжелательное отношение. Я нередко захожу в цех к отцу навестить его и других знакомых, услышал, как один из старых рабочих высказывался о нас:

- ... два сына у Витьки, как будто от разных отцов. Один удалец хоть куда, второй же ... Эх, что армия с нашими детьми делает! Уходят нормальными, а приходят ... такими.

Мы с Наташей каждое воскресенье навещаем родителей, Николай, едва поздоровавшись с нами, уходит в мою бывшую, а теперь его комнату, сидит там как бирюк, безвылазно. Ни я, ни Наташа, не говорим с родителями о Коле, понимаем, у них сердце кровью обливается по старшему сыну, такому молодому и уже пропащему, почти нет надежды на лучшее. Когда же у меня с невестой стали получаться взаимодействия в поле энергетики, она спросила у меня:

- Сережа, как ты думаешь, можем ли мы помочь Коле? У него что-то с психикой сломалось, может быть, как-то подлечить его?

- Не знаю, Наташа, - отвечаю, а сам задумываюсь, что же можно предпринять, потом продолжаю, - слишком сложно у него, чтобы так с нахрапа браться за него, можно только навредить. Будем думать, мы пока слишком мало знаем и умеем.

Мысль о лечении брата засела в голову, свербит мою душу, мне неспокойно видеть, как мучаются родители, страдает Коля, пусть он и не говорит об этом. Мама водила его к психиатру и гипнологу, те только качали головой, ничем помочь не могут. От отчаяния уже ходила с ним к бабке-знахарке, та поведала, что видит в Коле червя, поедающего душу, но как его вывести, не знает, не в ее силах и умениях. Уже после своего дня рождения заехал в центральную библиотеку, поискал в медицинских изданиях материалы по состоянию брата. Ничего существенного по лечению не нашел, только небольшую информацию о психопатических расстройствах личности, хотя бы отчасти объясняющую происходящее с Николаем. Явного психического заболевания у брата не обнаружили, от чего лечить - неизвестно, но то, что ему плохо - видно всем близким.

Долго сомневался с вмешательством в психику Коли, потом все же решился, и то ограниченно, в чувственной сфере, без клинических операций. Как у врачей, с тем же условием - не навреди. Посчитал, что поддержка положительного эмоционального фона доставит ему хоть какую-то радость, добавит уверенности и оптимизма, и уж никак не нанесет урон. Обдумал возможные действия с внушением нужных эмоций, варианты процедуры, посчитал, что помощь Наташи может понабиться, с нашей общей энергетикой будет легче добиться успеха. Предложил Наташе, она без промедления согласилась, вместе еще раз прошли все этапы совместных мер и шагов. Запланировали провести лечение в ближайшее воскресенье, заранее предупредил отца о нашем намерении. Он встревожился, но я его успокоил, заверил, что процедура вреда не принесет.