Я, Минос, царь Крита

Ена, сестра его жены и мать Алко, погибла, когда деревню, где она жила, захватили пираты. Её мужа они увели в рабство. Когда Лато взяла Алко к себе, девочке было всего четыре года. Повлияло ли на то, что Энос принял её так, словно она была плоть от плоти и кровь от крови его, то обстоятельство, что у него были только сыновья и ни одной дочери? Как ни сильно любил он сыновей, Алко всегда была для него чем-то особенным, и их связывали друг с другом какие-то таинственные узы.

   — Да, — сказал он, вздохнув, — теперь у меня осталась только ты. Тебе придётся нелегко, ведь ты ещё девушка и в то же время должна стать женой. Хватит ли у нас сил уважать друг друга и многие годы помогать друг другу?

   — Я всегда буду с тобой, — ответила она, засияв от счастья.

   — Всегда? А когда появится мужчина, которому ты будешь нужна и который станет домогаться тебя?

   — Никому я не нужна так, как тебе. Я буду любить тебя, пока жива.

   — Много ли нам ещё осталось? Говорят, многие уже умерли от голода..

   — С этим мы справимся, — уверенно произнесла она. Потом тихо добавила: — Я справлюсь, потому что очень люблю тебя.

   — Ты? — спросил Энос и нежно погладил её по голове.

   — Да! — ответила она и, припав к нему, спрятала лицо у него на груди.

   — Когда-то я принёс в жертву сына. Ты не боишься меня?

   — Почему я должна бояться? Ведь ты отдал его богам.

   — Но они не приняли этой жертвы: выходит, он умер напрасно.

   — Ты думаешь? — спросила она.

Энос кивнул.

   — Да! — ответил он, целуя её в висок.

   — Ты отдал богам Энуму. Есть отцы, которые не смогли принести такую жертву. Значит, они менее достойны? Неужели боги слышат нас, только когда получают богатые дары? Если это так, то они продажны, и покупать богов при помощи жертвоприношений непорядочно.

Энос смущённо глядел на Алко. Она выпрямилась, поправила волосы и сейчас стояла перед ним словно его жена, Лато.

   — Использовать богов в своих интересах нельзя, — сказала она, убирая со лба упавшую прядь. — Безумие думать, что ими можно пользоваться как сундуком с одеждой: выбирать из него то, что нам необходимо. В общении с богами нужно лучше понимать их и постоянно помнить, что они не продаются.

Эноса охватило ощущение огромного счастья. Он крепко взял Алко за руки, он искал её глаза и губы, покрывал их поцелуями, а когда они отпрянули друг от друга, сердца их колотились так сильно, что им было трудно дышать.

   — Мы будем очень счастливы, — торжественно прошептала Алко и снова поправила причёску.

   — Что значит счастливы? — в замешательстве спросил он.

   — Когда снова будем досыта есть, когда сможем насладиться домашним уютом и когда...

   — Что?

—...когда я смогу навсегда остаться с тобой.

   — Поверь мне, Алко, — серьёзно ответил Энос, — твоё счастье в том, чтобы встретить однажды мужчину, который подойдёт тебе, который будет любить тебя и которому ты — поскольку твоё древо жизни должно приносить плоды — подаришь детей.

   — Этот мужчина — ты, — произнесла она едва слышно и опустила голову, будто бы решив проверить, достаточно ли глубоки борозды в земле, чтобы принять зерно.

   — Когда-нибудь ты станешь матерью...

Она кивнула и нежно улыбнулась.

   — У меня будут дети, я знаю, и я буду очень их любить, — прошептала она.

Энос снова задумался, а потом сказал:

   — Ты ещё очень молода. А я скоро состарюсь. У меня впереди немало трудов и забот, и я сделаю всё, чтобы мы опять были счастливы.

   — Мне бы навсегда остаться с тобой! Я нужна тебе!..

   — Есть мужчины, которые больше подходят тебе по возрасту, которым ты тоже нужна и которые могут дать тебе больше счастья.

   — Я хочу всегда быть с тобой, — повторила она. — Ты дал мне представление о жизненных ценностях, воспитал меня.

Вечером обессиленный Энос рассказал Алко, что им удалось расчистить источник, и если он раздобудет на часок осла, то у них будет теперь вода. Алко радостно кивнула.

На ночь они, как всегда, улеглись за стеной, защищавшей их от холодного северного ветра. Прежде чем оба заснули, Алко поднялась.

   — Ещё так жарко, — едва слышно прошептала она, словно извиняясь, — я хочу немного остыть.

Энос видел, как она встала, походила взад и вперёд, словно хмельная, а затем стянула с себя одежду и обмотала бёдра полотенцем. При свете звёзд её тело блестело.

Снова укладываясь рядом с ним, она была взволнованна, и дыхание выдавало её.

   — Тебе тоже жарко? — спросила она и сбросила с бёдер кусок ткани. — Хорошо, — вздохнула она, обнимая Эноса, — что с тобой я чувствую себя такой защищённой. Что бы я без тебя делала?

Энос погрузился в сон. Его мысли унеслись к Тигру и Евфрату. Разбудил его какой-то голос:

   — Жены становятся там матерями, и они означают бесконечную плодовитость. Такая мать одновременно может быть дочерью, сестрой и возлюбленной.

Другой голос окончательно прогнал его сон:

   — Как дочь она принадлежит небесному богу, как жена отдаётся отцу. Поскольку так есть и будет всегда, дочь в своей материнской ипостаси низводит небо на землю.

Энос не спал, пристально глядя на звёзды. Рядом лежала Алко, во сне она так крепко ухватилась за него, что он едва мог шевельнуться.

   — Ты? — неожиданно спросила она, вставая.