Я, Минос, царь Крита

«Помни, Минос, — говорил он мне, — то, что движет тобой, словно с помощью незримых нитей, скрыто внутри тебя. Там, глубоко внутри, и есть истинная жизнь. Там причина твоего человеческого бытия. Никогда не путай этого внутреннего человека с окружающей его оболочкой, под которой я подразумеваю тело с руками, ногами и головой. Всё это дано ему от природы».

   — И что же? — спросил я её. — Неужели экстаз, охвативший тебя в пещере, до такой степени привёл в замешательство твою душу, что ты отдалась верховному жрецу?

   — Сделать меня податливой, словно воск, ему не удалось, — с гордостью ответила она.

   — Ты сумела отказать ему? — недоверчиво спросил я.

   — Да, — просто ответила она. — Когда он схватил меня, я спросила, видят ли всё это боги и по их ли воле он собирается делать то, что задумал.

   — И... — Я едва сдерживал своё нетерпение.

   — Он повторил, будто всё, что он делает, совершается с согласия богов и при их незримом присутствии. По мере того как мистическое опьянение всё больше овладевало им, он страстно убеждал меня, что, если я разделю с ним ложе, бог глубоко проникнет в мою душу. Он потратил немало слов, чтобы сделать меня покорной, однако я не могла уже видеть его губ: они сделались влажными, а в уголках рта появилась пенистая слюна. Он попытался насильно затащить меня на ложе, но я не поддалась.

Я никак не мог собраться с мыслями.

   — Ты говорила о состоянии опьянения, которое испытывала в пещере во время мистерий. Что это были за мистерии?

Она рассеянно взглянула на меня, а потом принялась следить за бабочкой, порхавшей от цветка к цветку, которые кое-где росли вдоль дороги, которой мы шли.

   — Мистерии бывают самые разные. Во время одних происходит инициация молодых мужчин, во время других — женщин. Существует посвящение в жрицы. Самой главной фигурой здесь является верховный жрец, прислуживают ему два или три простых жреца. Через определённые промежутки времени они читают молитвы — мне приходилось принимать в этом участие. Затем девушки, готовящиеся стать жрицами, должны были танцевать. Вино приводило нас в состояние божественной раскованности, и в этом состоянии мы почти произвольно совершали священные поступки и жесты, обнаруживая священную готовность отдаться.

   — Отдаться? — испуганно воскликнул я.

В ответ она смущённо улыбнулась, но не отвела глаз.

   — Верховный жрец часто повторял, что я должна разделить с ним ложе, якобы это — одно из испытаний. И ещё ему хотелось знать, что я понимаю в любви. — Она опять посмотрела мне прямо в глаза. — На такие вопросы я не давала ответа.

   — Почему?

   — Я всегда делаю только то, что подсказывает мне сердце, за что готова держать ответ перед самой собой.

   — Тогда ты не сможешь поступить несправедливо, — обрадовался я.

   — Может быть, не знаю. Впрочем, мне кажется, что часто несправедливо поступает тот, кто ничего не делает. Я имею в виду, что он не оказывает сопротивления и мирится с несправедливостью.

Вернувшись во дворец, я услышал голос Сарры, звавшей на помощь. Доносился он из стоявшего неподалёку дома.

   — Подожди, — попросил я Риану и поспешил к открытым дверям. Уже через несколько шагов я увидел Сарру. Она боролась с каким-то человеком. Оба тяжело дышали, осыпая друг друга проклятьями. Противником Сарры оказался мужчина средних лет. Он ударил Сарру палкой, а она в ответ стукнула его кулаком по носу. Мужчина выронил палку и наклонился, чтобы поднять её. Но едва его пальцы обхватили лежавшую палку, как Сарра наступила на них. Мужчина закричал от боли.

В этот момент Сарра заметила меня и собралась побежать навстречу, надеясь на мою помощь. На какое-то мгновенье она забыла про своего противника, и тот воспользовался этим: он поднял палку и нанёс удар по ногам иудейки. Она вытянула обе руки, чтобы защитить ноги, но мужчина ударил её по плечам и по груди. Стоило ей, обороняясь, поднять руки, как он осыпал ударами её живот и бёдра.

   — Чего ты хочешь? — в страхе закричала Сарра.

   — Наказать тебя.

   — Что я тебе сделала? Я тебя совсем не знаю.

   — Ты вымотала мне всю душу, — задыхающимся голосом ответил старик.

Сарра опасливо отступала, двигаясь в мою сторону, потом, прижавшись спиной к стене, принялась судорожно шарить по оказавшемуся рядом столику в поисках какого-нибудь оружия. Старик одним прыжком очутился рядом с Саррой и жадно обнял её.

Я перестал понимать себя... Почему я не вмешиваюсь?

Мужчина был вооружён только палкой, я же — клинком, так что превосходство было целиком на моей стороне. Но что со мной происходит? Я почти сладострастно наблюдал, как старик обнимал Сарру, ища её губы. Или мне хотелось видеть, победит ли Сарра?

Лёгкая одежда ещё больше подчёркивала её формы. Мужчина продолжал искать её губы. Сарра, насколько смогла, откинулась назад; из-за этого её бёдра только теснее прижались к бёдрам старика. Она подняла правую руку, чтобы отвернуть его лицо от своего. Старик тут же схватил её пальцы и так сильно сдавил их, что они захрустели.

   — Ты делаешь мне больно! — закричала она.

В ответ он распустил ей волосы, которые она носила высоко заколотыми, так что они длинными прядями заструились по её плечам.