Я, Минос, царь Крита

   — Боги требуют соблюдения обрядов, — сказал он. — Всему своё время, всё подчиняется своим законам, — промолвил Энос.

Они обнялись, как дети, которые ищут друг у друга защиты, и заснули.

Словно из бесконечной дали Энос услышал голос, прозвучавший в его душе:

«Будь благоразумен, сравни, сколько лет тебе и сколько — Алко! Ты годишься ей в отцы! Если вы свяжете свои судьбы, ничего хорошего из этого не выйдет».

«Всё будет хорошо», — упрямо ответил он, встал и осторожно накрыл спящую Алко циновкой.

Не от этого ли она проснулась?

   — Ты подошёл ко мне, потому что стало холодно? — спросила она, ещё не вполне отойдя ото сна.

   — Когда мы проснёмся, дорогая, нас ожидает трудный день. Ведь ты ещё не совсем поправилась.

Вместо ответа она обняла его жаркими руками и увлекла к себе под циновку.

Когда взошло солнце, они пробудились почти одновременно.

   — Что тебе снилось? — спросила Алко.

   — Запомнил только какие-то Обрывки сновидений, — ответил он. — В Маллии, во дворце, проходило большое празднество. Во главе Священной процессии по улицам ходил царь, а следом за ним — жрицы луны. Одни были облачены в тонкие покрывала, другие совершенно обнажены. Ты была самой прекрасной среди них...

   — А мне снилось, будто я — жрица в каком-то храме в Вавилоне и должна прислуживать Великой богине, богине Земли. Весь ритуал мне как-то не понравился...

   — Отчего?

Алко запнулась, медля с ответом. Потом сказала уклончиво:

   — Вокруг меня разыгрывался культ лингама, я воспротивилась этому и убежала.

Вечерело. Они как раз волокли большую балку в развалины, которым в будущем предстояло стать их домом, когда заметили, что по дороге из Амниса скачет всадник, за которым следовал раб-нубиец с тяжёлым тюком на спине.

   — Далеко ещё до дворца? — спросил всадник, поравнявшись с ними и придерживая лошадь. — Я направляюсь из Мемфиса, из Египта. Я — верховный жрец и ищу царя.

Египтянин высокомерно поглядывал на обоих путников в рваной, грязной одежде и на убогий подвал за их спинами.

   — Дворец разрушен, — нерешительно заметил Энос.

   — Где же царь, где же его свита? У меня важное поручение, — сказал тот.

   — Не знаю. Говорят, что там свирепствовало наводнение и было много сильных толчков.

Египтянин вновь бросил презрительный взгляд на Эноса и на подвал.

   — Я устал. Могу я до завтра остаться у вас? Мой фараон ждёт вестей. Для нас Маллия — важный перевалочный пункт в торговле с северными странами. Мы хотим помочь вам, но, разумеется, на определённых условиях. Я уполномочен фараоном предложить верховному жрецу Священного дома десять девственниц, если он даст взамен десять девушек для наших храмов.

Энос положил на тлеющие древесные угли рыбину, и вскоре Алко протянула угощение пришельцу, предложив ему присесть на пододвинутую балку. Тот поблагодарил, а раб принёс им мясо и ячменные лепёшки. Они говорили об извержении вулкана на острове Каллисто, спорили о причинённых разрушениях, и Энос поведал незнакомцу, что для умиротворения богов ему пришлось даже принести им в жертву собственного сына.

Египтянин испытующе посмотрел на него, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же опять закрыл его. Критически оглядываясь кругом, он, казалось, сомневался, достоин ли вообще этот бедно одетый критянин, сидящий перед ним, чтобы к нему обращались. Помедлив, он всё же сказал:

   — До землетрясения и извержения вулкана к нам часто приезжали греки позаимствовать наши знания. Пирамиды в символической и аллегорической форме воспроизводят тайные знания посвящённых и законы, которым подчиняется наш мир вплоть до солнца и луны. Можешь мне поверить: мы, люди, способны осознать наше бытие лишь при помощи философии.

Он поднялся и принялся взволнованно расхаживать взад и вперёд, затем остановился перед Алко, спустил с её плеч одежду и залюбовался её грудями. Затем снова продолжил хождение, разглагольствуя при этом:

   — Если меня спросят, под каким небом человеческий дух достиг наивысшего расцвета, осмыслил проблемы жизни до самых основ и при этом нашёл их решение, я не могу не назвать небо Египта. Если меня спросят, в какой стране мыслят самым масштабным и универсальным образом, делают жизнь человека достойной, не ограничиваясь только земным существованием, я опять могу назвать только Египет. Укажи мне страну, где бы искусство, архитектура, филология и религия были в таком почёте?

Он наклонился, притянул к себе голову Алко и проверил её глаза, уши и губы.

   — Хорошо, хорошо, — деловито заметил он и продолжил свою речь: — Египет — это источник, из которого все народы и страны черпают свои знания и свою религию. Наша страна... — он сделал паузу, снова испытующе взглянул на Алко, словно обращался только к ней, и горделиво закончил: — ...колыбель любой цивилизации и культуры.

Он оглянулся, ища своего раба, потом присел рядом с Эносом и принялся ласкать Алко.

   — Я заберу её с собой, а тебе оставлю взамен свою лошадь, — сказал он непререкаемым тоном.

Алко испуганно вздрогнула, взглянула на Эноса и протянула к нему руку. Успокоилась она только после того, как Энос ободряюще кивнул ей.