«Я много проскакал, но не оседлан». Тридцать часов с Евгением Примаковым

— Выживание в период кризиса для человека обычно предполагает экономию. Писали, что некоторые жители Нью-Йорка, совершавшие покупки в супермаркетах, стали ездить за дешевыми продуктами и кроссовками в Чайна-таун, от которого в плане шоппинга прежде воротили носы. По примеру Элеоноры Рузвельт первая леди Америки Мишель Обама разбила огород на лужайке Белого дома. А что значит для государства потуже затянуть пояс?

— Среди продуктивных шагов, несомненно, сокращение чиновничьего аппарата. Но пойдем ли мы на радикальные меры — вопрос. Мне, например, когда был председателем правительства, не удалось, вернее, просто не успел сократить значительную часть федеральных чиновников (а их было триста двадцать тысяч, без сотрудников правоохранительных органов), которые сидят на местах. Каждое ведомство имеет своих чиновников в регионах. Зачем? Зачем, допустим, Министерству здравоохранения нужны были около тысячи представителей в провинции, когда есть облздравы, горздравы, райздравы? Вначале я призывал министров поджать свои штаты. Тянули. Тогда сказал, что сделаю это сам. И сделал бы. Отставка помешала.

— Неужели взяли бы списки и собственноручно почеркали?

— Конечно. Но не наобум. Казначейство, скажем, не особенно трогал бы. А где-то из тысячи человек оставил бы пятьдесят. Ну, если остальные сидят на местах только ради того, чтобы начальство принимать.

— Вот оно, в чистом виде «ручное управление»! Сегодня постоянно говорят о его востребованности. Модный тренд.

— Это логично. Если самолет терпит бедствие, автопилот не справится с нештатной ситуацией. Только личное мастерство летчика способно спасти корабль. Аналогично — с экономикой. Автопилот не действует в экстремальных условиях. Когда накапливаются противоречия и разражается кризис, во всех странах автоматическое управление отменяется. Даже не отменяется — просто оно невозможно. Саморегулирование экономики исчезает как фактор.

— С тех пор каку вас не вышло «разобраться» с чиновниками, бюрократический аппарат лишь разбух.

— Да, вопрос по-прежнему стойт. Он тесно увязан с проведением административной реформы.

— Она вроде давно затеяна.

— Затеяна. Но суть реформы не только в том, чтобы реорганизовать правительство (хотя это крайне важно), но и в том, чтобы избыточные функции государства передать на общественный уровень. Подчеркиваю: избыточные. Проиллюстрирую свою мысль. При министерстве, которое ведает тюрьмами, существует орган, регистрирующий отделения зарубежных фирм в России. Торгово-промышленная палата тоже этим занимается. Давно. Причем мы не только регистрируем фирмы, но и сопровождаем их работу, всячески помогаем. Так у нас это направление пытались отобрать.

— Не хотят чиновники делиться «поляной».

— А вы спрашиваете, как государству потуже затянуть пояс! Часто это вопрос щепетильности. Помните, несколько лет назад в Москве надолго отключилось электричество? Чубайс тогда, оправдываясь, заявил, что на многих подстанциях (в том числе Чагинской, где случился пожар) старое, изношенное оборудование. К Анатолию Борисовичу как менеджеру я отношусь положительно. Не беру его взгляды по поводу приватизации. Тут мы полностью расходимся. Но когда в бытность премьером на меня сильно жали коммунисты, требуя убрать Чубайса из РАО «ЕЭС», я сказал: нет, не трону. Пригласил Анатолия Борисовича к себе для разговора и, в частности, попросил не проводить политические совещания «правых» в служебных помещениях РАО. Не хотел, чтобы правительственные структуры отождествляли с политической борьбой.

Однако сейчас речь о другом. Той весной, когда случилась авария, кто-нибудь сопоставил слова Чубайса об отжившем свой век оборудовании (на современное, подразумевалось, нет средств) с роскошными зданиями РАО «ЕЭС», огромными окладами и бонусами руководства? А ведь это была госкомпания, в Совете директоров сидели представители государства!