Я, мой брат Лёха и мотоцикл

— Что ж, лучше позже, чем никогда, — сказал папа. И предупредил: — Настоящие гонки начнутся во втором заезде. Теперь на тебя будут обращать внимание и стараться «сделать» при первой же возможности. Имей это в виду. Так что не обольщайся. Помимо Краюхина есть ещё Редькин. И ещё двое-трое сильных ребят.

— Я не обольщаюсь, — сказал я. — Я всё понимаю.

— Ну и хорошо, — похвалил меня папа. Но не так, как Лёху, маленького и глупого, а как взрослого.

Глава 29 Во сне, как наяву

Самое главное предстояло на другой день.

Признаться, я никак не мог свыкнуться с мыслью, что я первый. Если бы я пришёл первым в отборочном заезде — куда ни шло. А финал — это уже что-то. Это даже очень много, если быть честным. Я ходил, как не знаю кто… точно у меня что-то отняли, к чему я привык. Я толкался среди мальчишек, что-то говорил, если спрашивали, сам о чём-то кого-то спрашивал, — и всё так, как будто я сплю.

Потом наступил вечер, мы поужинали, потом стало смеркаться, и наш лагерь стал потихоньку затихать. В машине опустили спинки сидений, и мы с Лёхой легли спать. Лёха уснул сразу же, а я долго ворочался и слушал, как в стороне негромко разговаривают взрослые. Я различал мамин голос и папин, и ещё чьи-то голоса, затем они стали удаляться и пропали окончательно. Зато передо мной замелькали покрышки ограждения, пестрые ленточки и разноцветные флажки, я взлетал на горки, падал вниз, пружиня ногами, газовал, переключал скорости, проносился над гребнями «стиральной доски» и всё никак не мог догнать Димку Краюхина…

Ночью вдруг налетел ветер, загромыхал гром, пошёл сильный дождь. По лобовому стеклу машины потекли потоки воды, вода гудела над головой, и стало ещё темнее. Эту темноту время от времени разрывали вспышки молний, и я, приподнявшись на локте, видел наш лагерь, машины, палатки, мотоциклы под навесами, и над всем этим плывущие куда-то блестящие струйки дождя в белой пене брызг.

Гроза пронеслась, я уснул и во сне снова нёсся по трассе и по-прежнему никак не мог догнать Димку Краюхина.

Утро началось с зарядки, завтрака и тренировочных заездов. Весело светило солнце, над головой голубело небо, легкий ветерок трепал разноцветные флаги, пытаясь сорвать с привязи гирлянды воздушных шариков, вдали зеленел лес, белели домики дачного посёлка, трещали мотоциклы, по радио звучала весёлая музыка.

Я не смотрел, как тренировались другие. Я забился в машину, сидел там и старался ни о чём не думать. А оно думалось и думалось само собой. Мне думалось, что будет, если я сегодня и во втором круге приду первым. И Лёха придёт первым тоже — тогда мы, два брата…

Или, наоборот, Лёха придёт вторым и я тоже — ведь у нас с ним никогда не было даже третьего места на таких соревнованиях. Что тогда? Ой, лучше не думать! А в голове всё что-то вертелось-крутилось, и чего-то хотелось, и я не сразу понял, чего именно: мне захотелось опять съездить к лесу, где так тихо и так хорошо. Но уезжать было никак нельзя, потому что очень скоро Лёхе предстоит финальная гонка. И я опять заволновался из-за нашего Лёхи, так мне хотелось, чтобы он снова пришёл к финишу первым.

Мама открыла дверцу машины, села на сиденье рядом со мной, предложила поесть. Но есть почему-то не хотелось. Разве что пить.

— Обязательно надо, — сказала мама. — До старта ещё далеко. Пока трассу подправят, пока отгоняют «полтинники», то да сё. Я тебе бутерброды с ветчиной сделаю. Хорошая ветчина… Я так волнуюсь за нашего Лёху, — говорила мама, наливая мне из термоса чай. — И за тебя тоже. Второй заезд, конечно, будет труднее. Ты это учти.

— Я учту.

— Но как бы там ни было, а вы оба у меня молодцы… Осторожно, чай горячий. А вот бабушкины пирожки. Твои любимые — с картошкой. Она специально напекла. Ешь, мой маленький…

Я чуть не задремал под мамино воркование.

И думал под её голос, под рокот мотоциклов и голос диктора:

«Как всё хорошо на свете устроено! Так хорошо, что лучше не придумаешь. Лучше и не нужно».

Глава 30 У Лёхи в кармане

Лёха и в финальном заезде был первым. Он с самого начала захватил лидерство и никого к себе не подпускал. Даже дядя-комментатор сказал, что этой… как её?.. Интриги не получается, потому что «пятёрка» никому не оставляет никаких шансов.

Я смотрел, как носится Лёха, как он летает, как… и всё у него получалось так удивительно просто, так красиво даже, что я не переставал поражаться, впервые увидев своего брата как бы чужими глазами. То есть в том смысле, что не потому, что он мой брат, а вот умеет — и всё тут. А самое главное — когда это он научился так уметь?

Лёха творил просто чудеса. Он умудрился на втором или третьем круге упасть, вскочить, завести заглохший мотик, догнать своих соперников и первым прийти к финишу. Он так носился, что иногда даже папа ахал от удивления. И дядя-комментатор тоже.