Я, мой убийца и Джек-потрошитель

   – Рад, что встретил сознательных и понимающих людей, – обратился врач к обоим и продолжил: – То, что нельзя заболеть повторно, – миф. Очень даже можно. Как только кашлянете по поводу или без – сразу антибиотики. Немедленно.

   Ирина Михайловна послушно закивала в знак согласия.

   – А теперь я бы хотел поговорить с вами наедине, молодой человек.

   – Ухожу-ухожу, – заторопилась домработница и исчезла за кухонной дверью.

   – Вы ведь единственный родственник?

   – Да, – глухо ответил Руслан. Он сидел в белом кресле, бессильно опустив локти на колени и сложив пальцы рук в плотный замок. Врач пристроился рядом.

   – В больницу девочку отправлять не рекомендую. Там за ней не будет такого ухода. Кормить ее черешней, клубникой, домашним творогом никто не станет. Денно и нощно дежурить у ее постели – тоже.

   – Я и не отдам ее никуда.

   – Но боюсь, у меня для вас не самые хорошие новости.

   – Поясните, – Руслан будто пребывал в оцепенении. Он еще не понимал, к чему клонит врач, но отчаянно заталкивал тревожные мысли вглубь сознания.

   – У матери девочки были сложные роды, малышка появилась на свет в асфиксии... Короче, сразу после рождения ваша сестра получила отвод от некоторых прививок по рекомендации невролога.

   – Что?! – не выдержал Руслан. – У нее нет прививки от коклюша?

   – Да. Вместо АКДС, прививки от коклюша, дифтерии и столбняка, которую колют большинству детей, ей сделали АДСМ, прививку от дифтерии и столбняка, из которой исключен компонент, ответственный за иммунизацию против коклюша. Иммунная система девочки столкнулась с этой болезнью впервые.

   – И чем это грозит Рите? – Руслан до крови прокусил губу и почувствовал во рту металлический привкус.

   – Она... может не пережить болезнь, – прямо ответил врач. – На ее стороне молодость. Очень повезло, что вы ей быстро начали давать антибиотики. Без них ее уже... в общем, вы поняли.

   – Каковы ее шансы? – лицо Руслана стало белее мела.

   – Не берусь сказать точно, но они не велики. Все зависит от ее желания жить. Если ей хватит сил и мотивации, ваша сестра может выздороветь.

   – Я понял, – глухо ответил Руслан, уставившись в одну точку прямо перед собой. Он не слышал ни как врач ушел, ни как Ирина Михайловна закрыла за ним двери. В голове крутилась только одна фраза: «Может не пережить».

– И как только нас возьмут под колпак, мы ничем делу помочь не сможем. Особенно если в КПЗ загремим.

Глава 24. Вторая жертва

– Смелей, Эля. Маньяки тоже люди. Нашла общую ниточку – тяни за нее. Учись думать и чувствовать, как они.

Хоть опасности особой не было, в университете пусто, но Игорь на всякий случай снова проводил меня до вагона метро. Я не возражала. Так спокойней. Войдя комнату Риты, молодой человек устроился в кресле рядом с ее кроватью. После таблетки снотворного, она забылась мучительно-тревожным сном. Пушистые волосы разметались по подушкам. Тяжкое слабое дыхание тут же напомнило о болезни. Бледное девичье личико, синие губы, впавшие от недоедания и обезвоживания щеки. Хрупкая, будто прозрачная рука лежала поверх одеяла, слегка поднимаясь в такт дыханию, ее сестра-близняшка пряталась под подушкой. И это чувство. Невыносимое. Что Рита уходит на ту сторону, что у нее не хватает сил бороться. Сил или желания? Ведь на той стороне ее ждут родные мать, отец, бабушка, а на этой удерживает лишь он, Руслан. Как перетянуть ниточку, за которую пытается цепляться Рита, на свою сторону? Как оставить девушку в мире живых?

   «Все зависит от ее желания жить», – вспомнил молодой мужчина слова седовласого доктора. Надо помочь ей обрести желание жить и бороться, как сделала когда-то она сама, заставив его отложить пистолет в сторону.

   Руслан чувствовал, как глаза вопреки воле слипаются: три ночи почти без сна напомнили о себе. В кресле спать невозможно, но Риту оставлять нельзя. Ни в коем случае. Очередной приступ кашля – она проснется, начнет задыхаться и снова запаникует. Надо остаться с ней.

   Руслан решил взять пример с Риты, когда она охраняла его сон в больнице после ранения ножом. Прошло меньше пяти месяцев. Молодой человек откинул тяжелое одеяло и лег с краю кровати, рядом с Ритой. Девушка всегда спала у стены. Засыпая, он смотрел на ее несчастное невинное личико и думал о том, что, быть может, стоит сказать все, как есть. Искренность уж точно не повредит, а помочь вполне может.

   Рита открыла глаза, когда уже совсем стемнело. На улице только листья шелестели от ветра. Ни машины не ездили, ни люди не ходили. В комнату пробивался слабый свет уличного фонаря. «Значит, уже глубокая ночь», – поняла она, не сводя глаз с белого потолка. И тело тут же напомнило ей о тяжкой слабости и бессилии. С каждым днем, с каждым пробуждением, с каждым часом по капле, понемногу остатки сил покидали ее. И так продолжится до тех пор, пока их вовсе не останется, а тогда она...