Я-муары. Откровенные истории блогера

При такой наследственности у меня просто не могло не быть хорошей свекрови. И тоже партизанки. Приезжаем как-то на дачу – она лежит. Странно. Это ей совсем не свойственно. Обычно она бурит, копает, строгает или, на худой конец, просто висит на стене, окрашивая ее. Нет, вру, просто висеть на стене она тоже не могла, она висела там с шутками и прибаутками.

Одну из таких шуток до сих пор не может забыть моя сестра, которая столько лет прожила с нами на даче, что моя свекровь была уже, конечно, немножко и ее свекровью. Так вот, сидит моя сестра на унитазе, расслабленная и спокойная. И вдруг – в окне (да, мои миленькие, у нас в туалете на даче было окно, как раз сзади унитаза) на уровне форточки появляется сияющее приветливое перевернутое лицо Бабы Зины. То есть собственно лицо несчастная сеструха уже увидела, когда обернулась на ликующее:

– Хи-хи, Дашка, привет, а это я!

Это бабушка стену красила и как раз сверху спускалась, когда увидела мою сестру на унитазе и, конечно, не могла не поздороваться.

Ну, так вот. Лежит старушка и кряхтит. Мы в тревоге – что такое? А бабуля нам рассказывает о старости и ревматических болях в спине, столь свойственных ее почтенному возрасту. Мы, как лохи, ведемся. И только дня через два мой муж что-то начинает подозревать и решительно заявляет:

– Слушай, мать, еще неделю назад у тебя никакой старости не было. Колись!

И мы узнаем, что этот божий одуван решил крышу чинить и свалился с нее прям на землю. Для тех, кто не в курсе, дача у нас четырехэтажная (четвертый этаж – высокий чердак). Муж долго трясет головой и выдает: «Мам, а нормальный бы человек уже давно насмерть разбился!»

Надо ли говорить, что еще дня через два Баба Зина бодро рассекала по участку.

Да, смелости и решимости ей не занимать. В лихие 90-е муж мой дал ей газовый пистолет– бабушка круглый год жила на даче, мало ли что. Так он – пистолетик – так ей приглянулся, что она не расставалась с ним никогда. И очень он вообще шел ей.

Ехала она как-то на народном транспорте – электричке – и подвалили к ней лохотронщики, почувствовав в бедной пенсионерке легкую добычу. Предложили они ей сыграть в лотерею. А бабушка и рада. Она последний раз играла в такие игры в пионерском лагере. Так весело время провела: и утюг выиграла, и фен. Ну, никогда ей еще так не везло в азартные игры. А потом ее товарищи по играм почему-то стали грубо требовать у нее денег. Бабушка – хвать из сумочки пистолет и говорит им нежно: «Сейчас застрелю вас на фиг…»

Моя любимая свекровь – источник радости для всей семьи

Они сразу поверили. Не поверить было нельзя. Во-первых, она немножко не так сказала, а во-вторых, ее мама председателем колхоза была и при Сталине, и при немцах, и никто ее одолеть не мог. А дочка – вся в маму, и лицом, и статью. Бежали жулики с позором, оставив все бабуле, рады были, что хоть ноги унесли.

Такой характер не единожды выручал бабушку, а однажды спас от смерти. Когда в молодости она была серьезно больна, и врачи сказали ей, что шансов практически нет, Баба Зина, тогда еще мама Зина, громко ответила им:

– Ерунда какая, дураки вы сами, у меня дети еще маленькие!

Встала, ушла из больницы и выжила. И до сих пор живет, любимое мороженое жует и нас радует.

Баба Зина кодирует от алкоголизма и работает гробовщиком

История следующая про Бабу Зину. Слабонервных просим отойти от экранов: сюжет включает погребение жмурика.

Но не все сразу, в порядке живой очереди, так сказать. Этот эпизод произошел на заре нашей с мужем семейной жизни.

Итак, начали.

Ну, значицца, слухайте опять про мою Бабу Зину. А че делать-то? У меня за всю жизнь всего-то одна свекруха и была. Бедная я, бедная. Да, ладно, нечего себя жалеть: моя свекровь десяти других стоит. Только я ее не продам, сколько бы за нее ни давали, фигушки.

Так вот. Муж мой совсем спиртного на дух не переносит. Вот и не пьет никогда, болезный. А тут как-то – хлопочу себе на кухне, беды не чую. Слышу: дверь входная вроде хлопнула, и… тишина.

Вышла я в коридор: вода в ванной льется, и дверь в неё приоткрыта маленько.

Заглядываю: а там муж плавает в хлам просто. Это его друзья, хорошие парни, занесли в ванную и оставили отмокать, гнева моего праведного побоялись и смылись неопознанными.

Стою я, чего делать – не знаю просто: вытащить – не вытащу, утопить – вроде жалко, новенький еще муж-то, совсем почти не ношенный.

А тут звонок телефонный. Баба Зина на проводе: «А позови мне, – говорит, – сынка мово прекрасного!» А я такая злобно-печальная и отвечаю: «Никак не могу исполнить ваше приказание, товарищ генерал. Ваш сынок пьян в зюзю и в ванной ныряет, и если я тут с вами разговоры разговаривать буду, так он и утопнуть могет».