Я-муары. Откровенные истории блогера

Свекровь минуточку помолчала и спрашивает: «Отвертка у тебя дома имеется?» Я, заинтригованная совсем, отвечаю утвердительно. «Так вот, – продолжает добрая свекровь, – у вас на кухне табуреточка такая стоит, от которой ножки отвинчиваются. Отвинти скорее одну и иди как следует его отлупи ножкой этой, пока он ничего не соображает. А потом, утром, как спросит он, кто его отделал, отвечай смело, что дружки его так изуродовали, а в следующий раз и вообще жизни лишат! Тогда он пить-то больше никогда и не будет!»

Я настолько от такой инструкции к применению мужа и табуретки очумела, что чуть про утопленника своего не забыла. С тех пор я с великим состраданием и уважением стала на свекра своего поглядывать: это сколько же мужику вынести пришлось на пути к своему счастью!

Для особо впечатлительных уточню: советом свекрови я не воспользовалась, придумала более гуманный способ – перекрыла горячую воду. А когда замёрзший купальщик стал печально отщелкивать зубами разные мелодии, намекнула, что знаю одно тёплое место, и промотивировала его этим переместиться в постельку.

А Баба Зина не только лучший в мире кодировщик от алкоголизма. Она еще… Ой, вот это только между нами!

Она – чудотворка! Творит чудесатые чудеса.

Этот случай из новейшей истории. Живет у нас на даче вместе с Бабой Зиной большой такой клювасто-когтистый попугай. Редкая сволочь, хочу вам сказать. Кусается, подлец, глазом злобным косит на всех. Ничего не говорит, только смеяться, как Баба Зина, научился. Вот и ржет целыми днями, сверкая злобными глазами и скрежеща огромными когтями.

А соседи мне с легким испугом: «А чего это ваша бабушка целыми днями хихикает, да ещё так громко?» Они чего, интересно, думают, что я ей дурь какую в чай подсыпаю? Не будешь ведь всем говорить, что это за нее дебильный попугай ухихикивается.

Так вот. В один прекрасный день вхожу я в комнату, где клетка с этой птичкой стоит, и вижу: птичка-то тю-тю, оставила нас. То есть, говоря нормальным языком, сдохла скотина. Лапки вверх вытянула, шейка набок, глаза такой мерзкой белой шторкой занавесила. Я как давай орать: «Баба Зина, баба Зина, Кузя окочурился!»

Свекровь притопала, наклонилась, очки на носу поправила, посмотрела внимательно и говорит: «Точно!»

Она у нас спокойная такая. Когда наша черепашка, пятнадцать лет в доме прожившая, уползла на радугу, бабушка, чтобы мы без любимого животного тосковать не стали, сварила трупик, панцирь хорошенько вычистила и крошке-сыну подарила. Так что я теперь не боюсь, как он в армии служить будет. После бабушки ему любой армейский дед младенцем покажется.

Так вот. Оглядела бабуля птичье тельце. Схватила в одну руку жмурика, в другую – лопату. И пошла последний долг отдавать другу своему пернатому. Ямку вырыла, Кузю туда шмякнула. А я в качестве печального родственника стою и стенаю (пользы от меня, как всегда, никакой, но стенаю я классно).

Стала Баба Зина удобнее птичку в ямке устраивать, как вдруг Кузя как заорет, как вцепится в бабушкин палец. Тут мы все трое уже орать начали: я – громче всех. Жив оказался курилка! Баба Зина, торжествуя и истекая кровью, его в клетку отнесла. А я вот до сих пор думаю: то ли птичка в обмороке была, то ли попросить Бабу Зину и меня собственноручно похоронить, если че, а?

Баба Зина предлагает свою классификацию всего живого

Эх, вот что мы точно умеем – это разговоры разговаривать. Только спросите у нас хоть про что. Хотите – про политику, хотите – про искусство или про всякие сложные межличностные отношения, про все расскажем. Там, где не хватит слов, – жестами покажем.

Но есть, знаете ли, все-таки разные степени освоения и понимания этого мира. Его, во всех сложных сочленениях, не каждый может с достаточной степенью точности вербализировать. И я горда, что знаю человека, который придумал и ввел в практическое применение гениальную классификацию всего живого на земле.

Если вы еще не догадались, кто это, с радостью дам вам ответ: ну, конечно, уже знакомая всем вам Баба Зина.

Вокруг Бабы Зины как великого и неиссякающего источника живой энергии никогда не мелела река всякой живой живности. Иногда эта река становилась настолько полноводной, что наш слабый разум просто отключался при виде нее. Так, например, какое-то время наша бабуля царствовала в окружении шестнадцати! кошек, одного аргентинского дога и одного злобного попугая амазонского.

Ну, дог и попугай, положим, были нашими старыми знакомыми. А вот шестнадцать кошек… Ума не приложу, откуда они взялись в нашем дачном домике. Но факт есть факт. Почти два десятка разнокалиберных котов и кошек носились по дому, орали, висели на шторах, вываливались из холодильника вместо продуктов, шипели, урчали и виднелись шерстяными клочьями на всей нашей одежде.

Конечно, эта банда своим коллективным кошачьим мозгом быстро поняла, что даже Баба Зина не в силах воспитать их.