Я - Мышиный король

И немедленно, словно по чьему-то приказу, вспыхнули желтые сказочные фонари вдоль набережной - округленные коконы их, висящие в темноте, выхватили камень домов с провалами подворотен, лбы и щеки затоптанного веками булыжника, циклопическую арку моста, изогнутого над рекой, а неподалеку от спуска к воде, там, где начинались ступени, высеченные из гранита, - темную перекрученную массу резины, которая, кажется, еще шевелилась.

Высунулась оттуда кошачья лапа и бессильно упала клацкнув когтями по камню.

Донесся последний вздох.

Откуда здесь кошки? Я что-то ничего не понимаю, подумал Клаус.

И - вздрогнул.

Потому что из таверны "Веселый утопленник", над ушедшим до половины в асфальт, притопленным окошком которой, будто елочная гирлянда, мигали разноцветные огоньки, с металлическим грохотом вывалилась целая банда упившихся сарацинов и буквально с порога, не разбираясь, в чем дело, как в сражении, замахала обнаженными ятаганами.

Вид у сарацинов был не слишком приветливый.

А с другой стороны канала - от моста, освещенного лепными фигурными фонарями, вдоль расцвеченной набережной, над которой висела луна, торопился человек со шпагой в руках, и, как крылья, метался за его плечами черный плащ с серебряной звездной изнанкой.

- Бегите, сир!..

- Что случилось? - загораживаясь на всякий случай мечом, спросил Клаус.

И человек, не добежав еще даже до парапета, очертил шпагой воздух:

- Измена, сир!.. Воины принца Фелиды проникли в город!..

- А заставы?

- Заставы открыты!..

Голос, раздробившийся между домами, был странно-знакомый. Клаус его где-то слышал. Он, однако, никак не мог вспомнить, где именно. Да и вспоминать ему толком не дали: тут же невесть откуда взявшаяся карета, запряженная сразу четверкой украшенных ленточками, вороных лошадей, прочертив по булыжнику полосы, точно закаленным железом, резко затормозила возле него: два огромных, как будто сделанных из антрацита нубийца, оба в красных повязках на бедрах, держащие каменные топоры, соскочили с запяток и, дико рыча, устремились навстречу человеку со шпагой, а какая-то расфуфыренная фигура в полосатом камзоле, с кружевами, в которых утопал подбородок и с пуфами на плечах - открывая дверцу кареты, согнулась в придворном поклоне:

- Советник Креппер к вашим услугам! Сир, нас ждут в Мэрии!..

Клаус буквально плюхнулся на шелковые подушки сидений. Щелкнул кнут и карета катастрофически дернулась. В боковое окошко он, как будто в кино, увидел бегущих наперерез сарацинов. Двое из них находились уже в непосредственной близости, а один даже вытянул руку, готовясь схватить переднего жеребца под узцы - темнела кожа перчатки, желтели на ней защитные бронзовые пластинки - однако, форейтор, видимо, хорошо знал свое дело: кнут взлетел еще раз, лошади ударили грудью, и когда Клаус через пару мгновений опять обернулся, прилипая щеками и носом к овалу смотрового стекла, то разметанные сарацины, как жуки, копошились на мостовой, пытаясь подняться, а нубийцы своими страшными топорами рубили человека в плаще, и он прыгал - отмахиваясь от них жалким прутиком шпаги.

Положение его было, по-видимому, незавидное.

Креппер облегченно откинулся на пружинящую обивку кареты.

- Кажется, вырвались, - отдуваясь и теребя тесный воротничок, - сказал он. - Это была ловушка. Покушение. За нами охотятся. Я молю бога, сир, чтобы мы добрались да Звездных Карт целыми и невредимыми...

От него пахло духами. Бисер пота выступил на продавленных узких висках.

Карета мелко затряслась по брусчатке.

- Однако, я вас предупреждаю, - холодно сказал Клаус. Если с вашей стороны последуют трусость или предательство, если я почувствую хотя бы малейший обман, если Карты откроют мне неискренность ваших замыслов, то имейте в виду: я не пощажу никого! Меч со мной, и удар поразит всякого, кто принадлежит Тьме...

Креппер всплеснул руками:

- Умоляю вас, сир!.. Все мы преданы вам и готовы отдать за вас последнюю каплю крови!.. Честь и верность - таков наш девиз... Клянусь жизнью, сир! Чтобы мне никогда не увидеть Четвертую Карту!..

Голос у него дрожал от выплеснувшейся наружу обиды, пух бесцветных волос приподнялся, как у вылупившегося цыпленка, а крысиные, чуть розовые глаза наполнились искренними слезами.

- Я верю вам, - сказал Клаус.

Он положил пальцы на рукоятку меча. Карета несколько притормаживала. Промелькнули в окне - чугунная решетка ворот, строй гвардейцев с начищенными до сияния багинетами. Видимо, они уже подъезжали к парадному входу. Слышалась приятная музыка, в которой переливались литавры. Неожиданно взлетел фейерверк - озарив ширь пространства зеленоватой сказочной ясностью.

Выявились из темноты скульптуры и памятники.

Карета остановилась.

- С благополучным прибытием, сир! - подобострастно сказал Креппер.

Все его слегка уплощенное, невыразительное лицо как бы ожило, расплываясь в улыбке - уши, вдруг показавшиеся из-под волос, брыкливо задвигались, а сквозь влажную растянутость губ забелели неравномерные зубы.

Впечатление было не очень приятное.

Он как будто чему-то обрадовался.