Я на тебе никогда не женюсь

Лорд ректор смотрел на нас круглыми глазами и качал головой. Что говорить — культурная программа была отработана от и до, мальчишки — а с ними вместе и наши чопорные леди — были готовы поразить венценосных особ в самое сердце. И тех гостей, что рискнут посетить нашу академию в последний день последнего весеннего месяца.

— А почему именно в этот день-то? — повертел в руках листок с программой ректор.

— Во-первых, к этому дню занятия уже закончатся, — сказал Валико, взявший на себя роль руководителя сего безумия. — Первокурсники успеют сдать зачеты. Во-вторых, вернутся с практики все старшие курсы. В-третьих, экзамены начнутся как раз через три дня. Мы все успеем.

— А в-четвертых, к этому дню освободятся все, кто так или иначе связан с сельским хозяйством, — вставил еще один участник беседы, преподаватель по зелье варению. — Они смогут ненадолго оторваться от забот, и привезти своих отпрысков в академию.

— Так что? Мы можем рассчитывать на ваше содействие? Лорд ректор?

Лорд ректор еще раз бегло пробежал взглядом по списку, тяжело вздохнул, взял золотую самописку и начертал в левом верхнем углу: «Разрешить проведение Дня Открытых Дверей. Ответственным назначить лорда Вальен-таля Аверис».

И расписался размашисто, украсив росчерк завитушками.

— Все! Идите, изверги! — устало сказал он, откидываясь на спинку кресла. — С хозяйственниками сами договаривайтесь!

Будто мы не договорились! Это было первым, чем наша слаженная команда озаботилась, едва безумная идея забрела в одну дурную голову. Не в мою — что интересно. В голову лорда нашего Свитана.

Идея была озвучена Их Величествам за вечерним чаепитием. На которое нас никто не приглашал, кстати. Величество дал добро, лорд Свитан прискакал в академию, и выдал задание бедной маленькой мне. Королева, прибывшая полюбоваться на успехи своих воспитанниц, похлопала меня по плечику.

— Ангелика, ты справишься, я уверена! — сказала она.

— Ваши аристократы меня сожрут с потрохами, — мрачно заявила я, представив себе масштаб, а в голове уже закрутились ролики и шарики, пытаясь выстроить некое подобие плана.

— Не сожрут, — улыбнулась королева. — Его Величество берет ответственность на себя!

Вот! В этом и есть великий смысл ведущих и ведомых! Когда ведущий скидывает дело на ведомого, сказав при этом важные слова:

— Дерзай, малыш! Я беру всю ответственность на себя!

И тогда ведомый, как правило, набитый дурными идеями по самую маковку, начинает творить. Или вытворять — что, по сути, одно и то же. Разворачивается во всю ширь своей души, соединяет несоединимое, впихивает невпихуемое, встряхивает то, что заведомо трястись не может. И создает нечто необыкновенное.

Почему — спросите вы. А я отвечу: потому что в случае неудачи ответственность ложится на плечи попугая. Помните?

«В желтой жаркой Африке — пусть жираф был не прав, но виновен не жираф, а тот, кто крикнул из ветвей — жираф большой — ему видней»*!

Правда, и награда в случае успеха достается ведущему. Ведомый же тихо радуется в тряпочку, и вынашивает новые шальные идеи.

… И вот вторая половина Дня открытых Дверей. Гости — а их было немало, утомленные обзорной экскурсией по необъятной территории академии, по всем аудиториям, полигонам, мастерским, лабораториям, лечебнице, и прочая, прочая, прочая, мирно отобедали чем Его Величество послал. И теперь, отдышавшись слегка, размещаются на трибунах самого большого открытого полигона. Им обещано зрелище. Зрители все вперемешку. Впрочем, папаши же все — аристократы. Это сыновей они привезли признанных, но незаконнорожденных. Часть мальчишек прибыли сами — эти из непризнанных, но любопытных. Часть папаш привезли еще и законных отпрысков подходящего возраста. Цель у всех одна: пристроить куда-нибудь обнаглевших и распоясавшихся наследничков. Среди гостей и наш папаша, герцог Аверис с наследником. Рик неожиданно осмелел настолько, что вцепился в старшего брата, и теперь от него не отлипал, сердито кося на меня глазом. Впрочем, мне было некогда. Обычные хлопоты режиссера большого массового мероприятия: там пнуть, тут облаять, сюда воткнуть, оттуда выкинуть Попутно выяснить, что главный музыкант внезапно обзавелся фингалом, у первой скрипки сдали нервы, а ответственный за выпуск участников на сцену забился в уголок, и спит себе сладким сном на реквизите…. А самые первые выступающие, без пяти минут выпускники, вечером отмечали возвращение с практики, да так удачно, что поднять их сумел лишь наш главный некромант. Живыми, и даже относительно трезвыми.

Но как бы то ни было, представление началось. Вовремя, без суеты и спешки.

Лорд ректор взял слово, и минут пять говорил о важности и необходимости. О значимости и нужности. Об отваге и героизме. Пока не увидел проекцию сжатого кулака на листочке с тезисами.

Великое все же искусство — магия! Слава ей ныне и присно, и во веки веков.