Я на тебе никогда не женюсь

— Я, милостью детей своих, шестнадцать раз дед, и уже дважды прадед! Надо признать — ты самый бестолковый из всех. Это ж надо: лишиться огромных угодий, замка, курортного городка, крупного порта — и ради чего?! Ради несчастной горстки отступных! Ладно, тебе по причине молодости и глупости, все это кажется неважным. Но как ты посмел не подумать о семье?!

Старый лорд Съеврин сокрушенно покачал головой, глядя на отпрыска. Джай приходился ему внуком, бастардом одного из сыновей, но это по официальной версии… Сам же лорд Съеврин втайне был убежден, что Джай приходится ему сыном. Потому что мать Джая, умершая при рождении мальчишки, была слишком хороша в свои семнадцать. Слишком хороша и слишком податлива. Иными словами — старый лорд отметился в постели юной леди из обнищавшего дворянского рода. Пару-тройку раз. Отдарился, конечно. Потом узнал, что она и сына его привечала. Хмыкнул, услышав об этом. А когда леди предъявила округлившийся живот, согласно кивнул. Мол, рожай, на амулете родство проверим. А там будем посмотреть. Ежели не соврала — получишь приличные отступные, но ребенка не увидишь больше. Даже если будет девчонка — детьми старой крови не разбрасываются.

Так почти и произошло. Мальчишка родился, мать его скончалась от родильной горячки. В нужное время проверили мальца на родство, и ввели в семью.

Мальчишка рос вместе с остальными отпрысками семейства Съеврин, ни в чем не имея нужды. Дед даже баловал его, позволяя чуть больше, чем остальным. Может быть, потому что лицом Джай удался в красавицу мать, а старый лорд с возрастом стал сентиментален — кто знает. Уперся он лишь в одном — когда устраивал помолвку мальчишки с Ангеликой Аверс.

— Безмозглый щенок! — сказал в ответ на жаркую просьбу разорвать ненавистную помолвку. — Что бы ты понимал! Кто такая эта твоя Милли? — торговка! Ни роду, ни племени! И деньгами отнюдь не так богата, как тебе думается. Отец лет пятнадцать назад вылез из нищеты, до сих пор половину прибыли за заклад выплачивает. Уж я навел справки! Сам подумай, за кого отец отдаст девчонку замуж — за нищего бастарда, пусть и знатного рода, или за делового партнера, которому должен по самое не балуйся? То-то и оно!

Джай тогда вылетел из кабинета, едва не сбив с ног отца. Вскочил на коня и галопом пронесся по улицам столицы, распугивая прохожих….

— Я тут потолковал с одной птичкой, — вновь заговорил дед, пододвигая к себе вино. — Так вот — птичка напела, что знает нечто такое, от чего ты, мой бестолковый внук, вполне можешь загреметь в могилу. Это в худшем случае. В лучшем случае — семья от тебя отречется. Герцог мой старый друг, и мне не хотелось бы терять его расположение только потому что тебе пришло в голову подстроить аварию своей невесте.

Джай побелел.

— К-кто? — просипел он, схватил бокал и махом опрокинул в себя. — К-кто это был? Откуда? Я никому….

Дед промолчал, пристально и даже несколько брезгливо рассматривая внука.

— Дед, клянусь — я никому! Ни единого слова…. Да и не было ничего!

— Тебя видели у конюшни, когда леди Ангелика собиралась уезжать в обитель. Видели, как ты угощал коней сахаром и сухариками. С чем были те сухарики, Джай? Уж не с вытяжкой ли из дурман-травы?

Джай-таль не ответил, лихорадочно просчитывая варианты. У конюшни он действительно был. Выполнил долг жениха — проводил невесту. И коней угощал — ничего предосудительного в этом тоже нет. А что в сухарях добавка была — так это еще доказать надо. Улик он не оставил. Кони взбесились — да мало ли от чего могли взбеситься кони? У отца в конюшне жеребец есть. Всем хорош. И статью, и мастью, и поступью. До тех пор, пока над ухом овод не закружится. Поэтому жеребца редко ставят под седло, используя, в основном, как производителя. Почему-то жеребятам отцовская блажь не передается….

— Значит, так, Джай, — сурово сказал дед, налюбовавшись всеми оттенками красного на лице внука. — Отступные за разрыв помолвки уже поступили на мой личный счет, и ты не получишь из них даже медяка. Содержание я тебе урезал. Хочешь и дальше увиваться за красоткой из торгашеского сословия — увивайся. Кров и пища у тебя будут. Пока будут. На большее — не рассчитывай. Свободен!

Джай вылетел из кабинета, едва не снеся с ног дедова камердинера. Конечно, он и думать не собирался о бывшей невесте! Какое там! Дед за семью горой, и можно быть уверенным, что сведения так и останутся за семью печатями. Улик нет, а догадки к делу не пришьешь. Содержание? — да ну, ерунда! Уж любимчика своего дед в беде не оставит! С месяц поманежит, а потом вернет. Отступных жаль, конечно, но пусть у деда будут. Мало ли — вдруг Милли согласится стать его женой, и тогда эти деньги пойдут на свадьбу….

Тут Джай даже заухмылялся, представив, с каким удовольствием он потратит отступные от герцога на свадьбу с дочерью торговца.

В тот день ему везло. Он успел в ратушу, получил пригласительные, посетил трактирчик на Садовой улице. Туда ходили только свои — такие же бастарды, как и он сам. Посидели в хорошей компании, выпили вина, расписали партейку в картишки.