Я на тебе никогда не женюсь

Голос сбился с подробного описания географического положения Королевства Северных Ветров.

— Я теперь попаданка? А принц будет? А магия? А мир спасать? И это — единорога хочу! Белого. Рогатого. И меч. Какой-нибудь экскалибур. Или акинак. Или эсток. А что?! Я недавно «Путь меча»* перечитывала! Пойду шулмусов воевать. Есть у вас тут шулмусы?

Голос помолчал, а потом протяжно вздохнул.

— Эйфория! Ты слишком долго находишься в межпространственном коридоре. Не учел, что Души с Земли в большинстве своем такие. Ладно, географию и политическое положение страны ты в реальном времени изучишь.

— Какие — такие? — тут же прицепилась я.

— Пьянеете быстро.

— Я не пью! — обиделась я. — И это не эйфория. Настоящая эйфория наступает, когда успех. Вот, к примеру, ты полгода паришься, бегаешь по всему селу, уговариваешь мужиков в самодеятельность поиграть. В спектакле Народного театра поучаствовать. Улыбаешься им во все тридцать два зуба, с женами или договариваешься, или ссоришься. Потому как они все с подозрениями. А вдруг я на их законных лиходеев виды имею. С детьми в салочки играешь, пока репетиция идет. С директором клуба и завотделом культуры бодаешься, потому что тебе нужны новые костюмы, реквизит, декорации, а в бюджете на это денег нет. «Денег нет, ты ж понимаешь! Выкручивайтесь, Ангелина Игоревна, вам не впервой»! Но вот вроде бы все утряслось. Спектакль отрепетирован, декорации собраны, реквизит на местах, и даже капризный звукорежиссер уже все понял, запомнил, в нужных местах пометочки сделал. А на генеральной репетиции прима вдруг обиделась на что-то. Причем даже сама не знает — на что именно. Фыркнула, ножкой топнула, подолом махнула — и нет ее. А завтра уже премьера…. И она проходит под гром аплодисментов. Потому что ты режиссер этого самого спектакля. Потому что не имеешь права на провал. Потому что…. Потому что ты натягиваешь нужную маску на лицо, наряжаешься в костюм, ушитый на живую нитку. Габариты у вас с примой совершенно разные. И сама выходишь на сцену. Или встаешь к пульту — потому что звукорежиссер вдруг решил снять стресс свеженьким первачом. Или…. Этих «или» бывает столько, что проще забить на все и уйти в закат. Но…. Стискиваешь зубы и идешь. На сцену, в суфлерскую будку, к механизму, который занавес раздвигает….

А потом зал взрывается аплодисментами. Но ты все еще не понимаешь, что премьера сыграна. Что ее приняли. Что теперь снова надо ругаться с начальством, выбивая автобус, машину, телегу, сани — да что угодно, лишь бы выехать хотя бы два-три раза со своим спектаклем в соседние села.

А пока тебя под руки вытаскивают на поклон, потом тащат за накрытые столы — святое дело, что ты! Эйфория приходит после второй рюмки чистейшего самогона, крепость которого ты и не сразу осознаешь. Где-то «под ложечкой» расправляется тугой комок, дышать становится не в пример легче, руки перестают дрожать и мир становится прекрасным….

— Так ты еще и артистка! Лицедейка! — неизвестно чему обрадовался Голос. — Это упрощает!

— Вообще-то, я в детской библиотеке работаю, — решила обидеться я. — Режиссура в прошлом. Ушли меня из клуба. С начальством постелями не сошлись. Но театр — это еще одна любовь моя. Мы как раз театр детской книги создавать начали.

— Ничего, без тебя создадут, — буркнул Голос. — Лети, не задерживай!

Откуда-то потянуло сквознячком, и я полетела….

— 4 -

Королевство Северных Ветров располагается на громадном континенте мира Лукрейла. Часть его покрыта вечным льдом, часть — непроходимыми лесами. А самая середина была уютна и удобна для жизни людей. В свой срок приходили сюда и холод, и тепло. Осенние ливни и весенние дожди выпадали вовремя. К моменту нашего повествования человечество разделило Мир на государства, провело границы, выставило вдоль них блокпосты и на этом временно успокоилось. Вооруженный до зубов нейтралитет — наше всё! Да, теперь уже наше. После того, как меня вымело сквознячком из райских кущ — или где я барахталась — первое, что услышала, был довольно низкий мужской голос. Мне такие голоса всегда нравились. Правда, как он называется — я так и не узнала. Вроде бы уже не баритон, но и не бас.

— Алика, солнышко мое, открой глаза! Вернись к нам, сестренка! Мать-Покровительница! Я никогда не прощу себе, что не уберег единственного близкого человечка! Алика, ты помнишь, как мы ходили гулять в нашу рощу возле замка? Помнишь, мы там кормили белок? И бурундуков. Помнишь, как ты подставляла им ладошку с семечками? И смеялась, потому что они щекотали тебя усиками и лапками. Алика…. Отец отказался от твоего брака с лордом Съеврином. Выплатил неустойку. Правда, всего треть от твоего приданого, потому что ты вот уже месяц лежишь без сознания. А еще он отдал мне твой замок и сделал меня твоим опекуном. Никто не верит, что ты когда-нибудь очнешься. Никто не верит, что ты очнешься и останешься нормальным человеком. Только я….

Голос смолк. Послышался звон стекла о стекло, а потом мне в губы ткнулась ложечка. Лица коснулась теплая рука, погладила по щеке, слегка приоткрыла губы.