Я на тебе никогда не женюсь

— Только капельку, сестренка. Сглотни капельку. Это очень редкое снадобье, оно возвращает к жизни даже ушедших за Грань. Я отдал за него половину своего состояния. Да я бы все отдал, лишь бы ты пришла в себя. Не упрямься, милая, сглотни….

Капля, а за ней и другая, и третья, и четвертая мягко скатилась в горло. Снадобье отдавало мятой и эвкалиптом. Немного горчило и согревало. И страшно хотелось пить. По ощущениям, во рту кто-то умный разместил наждак.

— Пить — попробовала сказать я. — Пить.

Сказать не получилось, но тот, кто звал меня сестрой, видимо, и сам догадался. Я услышала торопливые шаги, звяканье стекла и журчанье воды. В мозгу сразу же зажурчало что-то еще. To самое, горячее. Так, не думать об этом!

Мужчина осторожно приподнял меня, засунул за спину подушку, и поднес ко рту ложку.

Вода! Благословенная влага! Которая вот сейчас скатывается по моим пересохшим губам в рот…. М-м-м! Блаженство! И наждак в глотке смягчается, исчезает, растворяется в потоке….

А вот теперь можно попробовать открыть глаза. Посмотреть на того, кто так старательно уговаривал меня очнуться. Красивый молодой мужчина. Он сидит на краешке моей кровати, держит мою руку в своей. Темные волосы собраны в хвост. Седая прядь выбилась из общей массы. Что там говорил Голос? Двадцать восемь ему? Значит, он так сильно любит свою маленькую сестренку? И что мне теперь делать? Изобразить потерю памяти? Не хочу. Никогда не умела врать, и теперь не буду. Конечно, есть шанс оказаться на улице, если он вдруг рассвирепеет. Но ведь это не моя вина?

— Алика?! Алика, ты очнулась?! Очнулась, маленькая моя! Слава Пресветлой!

— Я….

О, Боже…. Мой голос похож на скрип пенопласта по стеклу.

— Я не Алика.

Сказала. Призналась, теперь ждем реакции.

— Не может быть! Алика, маленькая моя, не пугай своего бедного старого брата.

Вальен-таль смотрит на меня с жалостью и тоской. Присел на край постели, в одной руке склянка с темной жидкостью, в другой серебряная ложечка.

— Не пугаю. Но это именно так. Я из другого мира.

Мужчина поставил на низкую тумбочку склянку. Подумал. Положил рядом ложку. Осторожно коснулся моей щеки.

— Алика, я не могу в это поверить, — тихо сказал он. — Вот уже полтора месяца я ни на минуту не отлучаюсь от тебя. Две недели в Святилище, куда тебя привезли после того, как твоя карета разбилась. Пресветлая! Я до сих пор корю себя, что послушался отца, и не отправился вместе с тобой! Побрала бы Семерка все празднества, из-за которых я задержался в замке отца! Я примчался сразу же, как только выпроводили семейство Съеврин. Ты лежала в келье. Старшая жрица сказала, что ты без сознания. Две недели они пытались вывести тебя из забытья, поили травами, возложением рук, прикладывали к твоей головке Святые Дары. Ничего не помогало. Потом сказали, что все безрезультатно. Что ты….

Тут его голос дрогнул, он сглотнул судорожно, с трудом выдохнув воздух.

— Они сказали, что ты никогда не придешь в себя, чт-то твоя душа почти покинула тело. Я умолял их продолжить лечение. Обещал возложить к статуе Пресветлой все свои сбережения…. Они отказались. Тогда я забрал тебя домой. Думал, родные стены помогут. Да и мачеха…. Это мне она мачеха, но ведь ты ее дочь! Я слышал, что материнская любовь способна вернуть с того света. Даже Подземная Семерка отступает, если мать истово молится за свое дитя! Во всяком случае, в Святом Писании упоминали.

— Ваших родителей это чудо не отметило? — участливо спросила я, погладив мужчину по руке.

— Нет. Они отреклись от тебя. Только не плачь, маленькая! — вскинулся он, вглядываясь в мое лицо.

— Не буду, лорд…. Как вас зовут?

— Ты не помнишь?!

— Я не знаю. Простите меня, лорд. Я действительно из другого мира. Ваша сестренка попала в аварию. Я тоже, можно сказать. Мальчишку вытолкнула из-под колес, а сама не успела. И зацепило-то меня краешком, да только в траве камешек оказался. Виском ударилась. В своем мире мое тело умерло. А Душа каким-то образом оказалась в межпространственном коридоре. Не просите меня объяснить, что это такое, не знаю. Там был Голос. Он-то и сообщил, что меня отправят сюда. Ваша сестренка почему-то не хотела жить….

— А ты…. Вы…. Хотите жить?

Спросил лорд как-то зло и безнадежно. Встал, отошел к окну. Окно узкое, высокое, полукруглое сверху. В комнате полумрак, и мне плохо видно мужчину. Только силуэт в солнечных лучах. Надломленный горем, пронизан

безысходностью, отравлен тоской. Видимо, сильно любит сестру.

— Да, лорд. Я хочу жить. У меня были такие планы, если б вы знали! Да я даже замуж не успела выйти. Так и не узнала, что бывает в первую брачную ночь!

Он обернулся стремительно. В два шага преодолел расстояние до моей кровати. Навис надо мной.

— Замуж?! Моя сестра погибла потому что не хотела выходить замуж за Съеврина! Из-за него, распутного бастарда, который не погнушался подослать к юной девочке своего прихвостня! Который только по счастливой случайности не успел….

Его голос снова сорвался на всхлип.