Я наблюдаю за тобой

 Она переводила вопросительные взгляды с Ойвинда на Хэварда, и наоборот, пару раз глянув и на Нанну. Остальные не участвовали в их собрании: Эидис вышла во двор, чтобы развесить постиранное белье, Ребекка поднялась к себе в комнату, а Роальд, как всегда в последнее время, молча стоял в другом конце гостиной, плохо освещенной лампой, скрестив руки на груди. О чем он думал, никто не мог знать.

 - В общем, так, - начал Хэвард с основательным и серьезным видом. – Мы с Ойвиндом порасспросили местных жителей, Нанна ходила к доктору Томасу… Итого: Ари и Холдор постоянно куда-то пропадали, и даже Вигдис не знала, куда, потому что к тому времени вышла замуж и уехала в Мехамн. Но однажды ее отец и брат взяли да и уехали в Осло, а когда Вигдис приехала их навестить…

 - Нет, постой, - перебила Нанна, хмурясь. – С чего ты взял, что они уехали в Осло?

 - Так ведь Томас сам рассказывал об этом своим бедным друзьям-рыбакам в трактире! – невозмутимо пробасил Ойвинд.

 - Не может быть, - заявила Нанна. – Я слышала собственными ушами, как доктор Сорбо сказал мне, что понятия не имеет, куда исчезли Ари и Холдор.

 Хэвард и Ойвинд переглянулись.

 - Быть может, этот ваш рыбак Йохан половину сочинил, - предположила Келда. – Тем более он ведь был немного пьян, не так ли?

 - Возможно, - задумчиво протянул Хэвард, потерев подбородок. – Все может быть. Ладно, продолжим. Что еще?

 - А ничего, - ответил Ойвинд, разводя руками. – Ну, разве что то, что обоих Сорбо – и отца, и сына – в деревне терпеть не могли. А вот Томаса любили. Как и сейчас любят.

 - А еще, что у них откуда-то взялось богатство неопределенных размеров, - добавил Хэвард.

 Хёугли кивнул.

 - Угу.

 - Что еще? – потребовала Келда, оглядывая своих собеседников.

 - Ничего, - за всех ответила Нанна и вздохнула. – Ничего…

 За окном полил дождь.

 - Ты очень бледен, мой мальчик. Я боюсь, что…

 - Со мной все в порядке, няня.

 - Но…

 - Со мной все в порядке.

 Она долго думала, что сказать.

 - Почему, Роальд? Почему ты молчишь?

 По стеклу стучали капли дождя…

 - В который раз за последние десять лет ты задаешь мне этот вопрос?

 - Не знаю. Наверное, в сотый. Или в тысячный. Ты всегда молчал. И даже сейчас, когда мы снова здесь, ты снова не хочешь говорить ОБ ЭТОМ. Почему? Ты ведь мог бы помочь многим докопаться до истины…

 - Я жду подходящего момента, няня. А сейчас… Сейчас я отвечу тебе так же, как и всегда: кто в настоящий момент поверит мне на слово? Кто меня услышит и поймет? Я незаконнорожденный, забыла? Меня все равно что нет.

 Он подумал и добавил:

 - Меня и не должно быть.

Глава 14

 По стеклу стучали капли дождя…

 В доме было тихо. Болдр, скучая, болтал ногами, то и дело ударяя пятками о деревянные ножки своего стула. Наконец, не выдержав молчаливого напряжения сложившейся обстановки, мальчик спросил:

 - Мама, тебя что-то опечалило?

 Кэйа, сидящая на маленьком диване, подняла взгляд и натянуто улыбнулась. Улыбались только ее губы – глаза же продолжали оставаться пустыми и тоскливыми, как у захворавшей собаки.

 Они оставались такими вот уже второй день подряд.

 - Нет, сынок, - мягко ответила Кэйа, и ее голос прозвучал очень слабо, будто голос человека, которого с ног свалила тяжелая болезнь. – Меня ничто не беспокоит.

 - Тогда почему ты почти все время молчишь и так мало ешь? – не унимался Болдр.

 На удивление Кэйи, за нее вступился Андор.

 - Ты должен понимать, Болдр, что у взрослого человека, даже если он живет счастливой жизнью, помимо всего прочего существует множество своих забот, и порой от усталости просто не удается постоянно быть веселым и жизнерадостным. Бывают… просто резкие спады в настроении. Они почти ни с чем не связаны и быстро проходят. Я уверен, что и у мамы это все быстро пройдет, особенно если ты будешь хорошим мальчиком. Ты сделал уроки?

 - Да, пап, - быстро ответил Болдр.

 Глава семейства улыбнулся и потрепал сына по волосам.

 - Тогда, я думаю, тебе пора в кровать.

 - Так точно! – послушно выпалил мальчик и спрыгнул со стула. – Спокойной ночи, мама, папа!

 - Спокойной ночи, Болдр, - ответили оба разом.

 Впрочем, Болдра уже не было в комнате, и вновь повисло удручающее молчание, которое давило пуще низкого потолка. Появился бы кто-нибудь, кто смог бы разбавить эту тишину, шумно, как умеет Ойвинд, ворваться в дом, сесть между двумя молчаливыми супругами и говорить, говорить, говорить… О чем угодно, лишь бы не молчать, угрюмо глядя в пол.

 Хоть кто-нибудь…

 Впрочем, дождь все настойчивее просился внутрь, но они никак не желали его впускать.

 Чего-чего, а лишних слез не нужно.

 Желтый свет керосиновой лампы освещал скудное пространство на рабочем столе Андора, лился на исписанные детскими почерками листы школьных тетрадей и пожелтевшие от времени страницы доисторических атласов. Шрифт и условные знаки в них были мелкими и близко прилепленными друг к другу, так что порой приходилось сильно напрягать глаза. Андор протер уставшие от проверки тетрадей тяжелые веки, зажмурился, проморгался, оглядел оставшуюся стопку: осталось немного – около пяти работ.