Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

Лора подтянула к себе огромную тяжёлую ступку для измельчения специй, повертела в руках пестик и одним движением смела это с барной поверхности, зацепив пару бокалов, стоящих неподалёку. Аня несколько раз моргнула, прежде чем первая слезинка скатилась по щеке.

– Ты мне угрожать будешь, да? В моём доме, да? – Нервно забормотала, не зная, что ещё сказать.

– Детка, угрожают немного иначе. Я тебе обрисовываю ситуацию и только не нужно думать, что, прожив столько лет рядом с уголовным элементом, я стала белой и пушистой. – Легкомысленно улыбнулась. – Растопчу! – Проговорила внушительно и вывернула единственный уцелевший палец в сторону, пока не услышала шипение.

– Что тебе сказали, когда ломали пальчики один за одним? Ну?

– Дрянь, какая же ты дрянь! Стерва! Тварь! Ненавижу тебя! Лучше бы ты сдохла ещё тогда!

– Вот это лучше. Вот это как раз то, что я хотела услышать. – Ядовито улыбнулась и руку девушки отпустила. – Это, кстати, было очень хорошее упражнение. Оно болезненное, но быстро восстанавливает мышцы. – Оскалилась, кивнув на ноющий палец. – А теперь говори.

– Что?

– Про своего Женю, про то, какая я лживая, про то, кто и когда сдох. Так, кажется, ты говорила?

А пока Аня пыталась созреть для правильных слов, Лора прошлась по квартире, разглядывая немногочисленные статуэтки, вазочки, рамки с фотографиями.

– Кто это?

– Родители мои. Женя был нашим соседом по улице.

– Женя… это муж? – Презрительно скривилась, на что девушка отреагировала молниеносно: подскочила, и если бы позволяло здоровье, вцепилась бы сейчас в волосы Лоры.

– Ты и пальца на его руке не стоишь, поняла?! Ты тварь редкостная, спуталась с бандитами! А он хорошим был, самым лучшим, поняла?! Не чета твоим уголовникам!

– Тише, тише, не брызжи слюной, детка. – Успокаивающе помахала Лора. – Я так понимаю, кто-то был тайно влюблён, да? – Вытянула губы трубочкой, изображая понимание. – Как жаль, что твои старания не оценили. – Издевательски поцокала и хмыкнула, глядя на то, как в беспомощности сжимаются челюсти девушки, как на скулах проступают желваки.

Взяла с верхней полки цветастую книгу об истории искусства, пролистала, приценилась к парочке известных полотен семнадцатого века.

– Ты не молчи, я слушаю. – Подзадоривала, подмигивая одним глазом. – Неплохо получаешься в качестве модели. Давно сделана?

– На место поставь, поняла! – Сделала Аня предупредительный шаг вперёд, но Лора окинула её насмешливым взглядом.

– Уже страшно. – Рассмеялась в голос. – Тем более, я тебя хвалила. – Фотографию она вернула на полку и потянула на себя огромный альбом, который наверно был в доме у каждого, кто имел семью.

Лора помнила свой семейный альбом в красивом кожаном переплёте, но он пропал вместе с остальными вещами со съёмной квартиры, после гибели родителей.

– Он притащил тебя из вшивой общаги, а ты вела себя так, словно сбежала с бала. – Начала Аня, и Лора отвлеклась на неё. – Ты никогда не ценила того, что у тебя было. Наталья Семёновна всегда говорила, что от гнилого яблока и семечко гнилое. Взял тебя Женя без роду, без племени, вот ты и показала себя во всей красе.

– Детка, это всё общий план. Мне казалось, тебе есть, что сказать.

Между тем, Лора с улыбкой разглядывала детские фотографии. Вот Анечка на игрушечном мотоцикле в детском саду, вот она с обезьянкой, на одном из черноморских курортов, Анечка пошла в первый класс, и ведь никто не подтянул бедняжечке белый гольф на правой ноге, так и стоит как Пеппи Длинный Чулок. Вне очереди, между листами завалилась не приклеенная фотография, более современная, здесь Анечке пятнадцать, не меньше. Девочка уже отрастила грудь и взялась за шортики соблазнительной длины, сто процентов хотела произвести впечатление на мачо в берете бойца спецназа. Лора покачала головой.

– Вот за кого нужно было цепляться, а ты Женя, Женя… в семью чужую лезла… – Громко возмутилась Лора и продемонстрировала Ане понравившееся фото. – Смотри, какой сладкий мальчик! Нет, это, скорее, дядечка. Но какой сексуальный…

– Ах, ты, с*ка! – Крикнула девушка, прежде чем бросилась в сторону Лоры.

После однопозиционной потасовки, в результате которой Аня взвыла от боли в повреждённых руках, Лора успела отскочить в сторону, а альбом распластался на полу, пришлось взять временную передышку. И только немного опомнившись, Лора принялась собирать разбросанные по полу фотографии, которые, на манер злополучной, с сексуальным военным, оказались не приклеенными. «Я и Женечка» – гласила надпись на одной из перевёрнутых карточек, а когда Лора посмотрела на лицевую сторону, увидела всё того же военного. Коротко глянула на Аню.

– Что, неужели тот самый? – Уточнила с подозрением и снова глянула на фото, но в душе ничего не шевельнулось, ничего не откликнулось и лишь далёкая и чужая мысль о том, что такого лучше не злить – убить может, глазом не моргнув, мелькнула на задворках сознания и тут же исчезла.