Я нарисую тебя (СИ)

– Если у меня не получится уйти, я поеду с женщинами и детьми, – согласилась я.

– Куда ты собираешься идти? – сдвинул черные брови Брайн, – После того, как Лайон назовет тебя своей женой, я отвечаю за тебя перед Господом и клянусь защищать до последнего моего вздоха.

– О, Брайн, – зарыдала я, упав ему на грудь, – Скажи, что Лайон не умрет, прошу тебя!

ГЛАВА 50. Венчание

У алтаря горело несколько свечей, священник в серой монашеской рясе читал молитву, соединяя нас с Лайоном навечно. Я стояла рядом с графом, который потребовал поставить его на ноги и теперь стоял, привалившись плечом к своему брату. Мы слушали слова венчальной молитвы, и я понимала, что действительно выхожу замуж. Вот так просто. Без загса, без свадебного платья, без фаты. На голову мне накинули красивую шаль, которую Брайн нашел в наших мешках с одеждой, вот и все мое венчальное украшение. Но я была счастлива, как никогда до этого в своей жизни. Я понимала, что Лайона скоро не станет, но то, что он захотел соединить со мной свою душу, наполняло меня теплом и светом.

«Это ныне кость от костей моих и плоть от плоти моей: она наречется женой, ибо от мужа своего она взята. Потому оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут двое в плоть единую», и «тех, кого Бог сочетал, человек да не разлучает» – звучали слова. Я раньше не особо вдумывалась в смысл молитв, а сейчас слушала каждое слово, впитывая в себя.

– Лайон Уильям, третий граф Торгин, берешь ли ты в жены Юлию Николаевну Овчинникову?

– Беру, – тихие слова Лайона словно ласкали меня, и я тонула в его синих глазах, вложив свои руки в огненные ладони.

– Юлия Николаевна Овчинникова, берешь ли ты в мужья Лайона Уильяма, третьего графа Торгина? – если священнослужитель и удивлялся моему имени, то не показал вида, продолжая службу.

– Юля, прими мое кольцо в знак клятвы верности тебе. Я буду защищать тебя, беречь наш дом… – при этих словах Лайон запнулся, но продолжал свою клятву. Я повторила свою, всхлипывая и сдерживаясь из последних сил.

– Объявляю вас мужем и женой, – наконец, сказал священник, и я обхватила лицо Лайона, даря ему возможно последний свой поцелуй. Его губы горячие, живые, коснулись моих, и мир для нас перестал существовать. Все вокруг исчезло, рыцари, часовня, свечи. Я целовала Лайона, стараясь запомнить этот миг, на всю свою оставшуюся жизнь и чувствуя на своем пальчике тяжелое кольцо с красным рубином.

– Я люблю тебя, Юля, – шептал Лайон.

– Я люблю тебя, Лайон, – отвечала я, пока наш миг не прервался, Лайон просто рухнул, оседая на пол. Брайн подхватил его и еще несколько рыцарей понесли графа из часовни в повозку.

У самых дверей путь перегородил молодой служка, что пытался что-то сказать, но не решался.

– Святой отец, – обратился он к священнослужителю, – Я могу попробовать исцелить графа.

– Как?! – рявкнул Брайн.

– Есть метод. Нужно открыть раны и промыть их кипятком, горячей водой, затем наложить мазь. Это должно помочь.

– Не слушайте его, он еще молод и сам не знает, что говорит, – отмахнулся священник, но я уцепилась за эту тонкую нить.

– Брайн, прошу, – повернулась я к брату Лайона, – Если не поможет, то мы будем знать, что попробовали все.

Брайн задумался и кивнул, я облегченно вздохнула.

– Что нужно делать?

– Пройдемте, – сказал служка и повел нас за часовню, где стояла кособокая лачуга из трубы которой шел дым. Войдя туда, я поняла, что это что-то типа нашей бани и с удовольствием вдохнула запах горячего дерева.

– Положите его на полог, – стягивая с себя монашескую рясу, распорядился паренек и замер, глядя на меня.

– Уйди, женщина, тебе не место здесь, – рявкнул Брайн и я вылетела из жаркой комнаты, прикрывая дверь. Села на камень и стала ждать. Несколько раз туда входил и выходил другой молодой монах, вынося полотняные полосы испачканные кровью и гноем, возвращаясь с новыми и снова пропадал. Я уже вся извелась к тому времени, когда оттуда вылетел Брайн и повалился рядом со мной на землю, весь красный и истекая потом.

– Если Лайон еще жив, то это чудо Господне, – пробормотал он, вытирая лицо рукой.

– Что он там делает?

– Берет из кипятка полосы ткани и прикладывает к рубцам Лайона. Он уже вскрыл все воспаленные места и убрал оттуда гной. Сейчас пошла чистая кровь, но не сильно. Этот монах очистил все раны Лайона, – удивленно рассказал Брайн.

– Так это хорошо? – спросила я, в принципе, понимая, что сделал парнишка. Он вскрыл воспаленные рубцы, отпаривая их горячими полосами ткани, и очистил от заразы.

– Не знаю, возможно, первый раз вижу такое, – буркнул Брайн и его снова позвали внутрь. Минут через десять вынесли Лайона, всего затянутого в белое полотно и понесли к повозке, где накрыли одеялами.

– Вот, здесь мазь, – протянул мне небольшой горшочек, покрытый кожей, паренек, – Нужно делать перевязку каждый день. Господь вылечит вашего мужа, графиня, я буду молиться, – поклонился он мне, а я ошарашенно смотрела на этого паренька, который возможно спас моему графу жизнь.

– Как твое имя? – спросила я.

– Деатра, моя леди.