Я нашел смысл жизни: Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии

Подлинник – это своего рода истина. Он не является истиной сам по себе, так как содержит ошибки и заблуждения автора, но он – истинное свидетельство. Если доказана подлинность вещи, то она – истинный свидетель, и в этом ее ценность (чем меньше таких вещей, тем они ценнее, потому что именно такие вещи больше не могут быть созданы никогда). Если делать копию, а затем копию с копии и т. д., то в конце концов получится (как в игре «глухой телефон») совершенно другая вещь. Поэтому раритет сохраняет и увеличивает свою стоимость, будучи по сути абсолютно бесполезным предметом. Естественно, он свидетельствует о принадлежности его владельца к избранным и, таким образом, тщеславие способствует поддержанию истины.

После 47 лет невозможности никуда выехать из Советского Союза я побывал много где. Повезло – ездил всегда на халяву, как партнер или клиент, то на конференцию, то посмотреть что-нибудь из новых достижений в области технологий. Кто вкладывает деньги в маркетинг, тот и лучше (тому много причин).

Я бродил по руинам Древнего Рима. Представить, что здесь было две тысячи лет назад, без книг, фильмов, макетов невозможно. Более того, я вряд ли сумею отличить тысячелетние руины от пятидесятилетних. Тем не менее, осознание того, что ты бродишь там, где ежедневно ходил Цезарь, стоишь на арене, на которой бился Спартак, приводит-таки в трепет и наводит на разные мысли. Телевидение и Интернет не могут пока (смогут ли) заменить того, что называется увидеть своими глазами. Хотя я допускаю, что совершенствование аппаратуры, воспроизводящей эффект присутствия, плюс подавление интеллектом рефлексов рано или поздно могут привести к тому, что человек потеряет интерес именно к этому.

Как-то по дороге в Амалфи мы остановились в Салерно выпить чаю и уточнить дорогу, и я поймал себя на мысли, что уже не удивляюсь тому, что еще вчера бродил по Риму, сегодня обедал в Неаполе, а завтра буду купаться на Капри. Но главное не в этом. Я практически один. Никто не докучает мне и не предлагает варианты. Мне не надо беспокоиться о деньгах, я могу делать что захочу, в пределах разумного, конечно. На самом деле мне почти ничего не надо. Средний отель, вода и солнце, бутылка красного вина за ужином. Просто интересно наблюдать другую жизнь. Очень красивое побережье. Можно сколько угодно смотреть на эти дома и домики, которые друг на друге непонятно зачем (ведь там нет земли и неудобно спускаться к морю) лезут вверх по скалам. Непонятно, почему они не срываются. Я вижу отдельный домик, снизу кажется, что он прямо в скале. Отсюда мне представляется, что единственное занятие его обитателей – смотреть на море с утра и до вечера, ждать кого-то (чего-то) или писать. Хотелось бы вернуться сюда когда-нибудь. Мне кажется, что я смог бы месяца два вот так жить – смотреть на море, лежать, писать, а вечером выпивать с кем-нибудь бутылку вина.

Гуляя по Лондону, я забрел в St. George’s Park. Присел на скамейку возле озерца отдохнуть и стал просто рассматривать все, что было вокруг – газон, гусей, деревья, здания, площадь. Англичане, несмотря на холод, были одеты легко, не мерзли и выглядели оптимистично, как плавающие и прогуливающиеся возле озерца гуси, которым не надо лететь в теплые края. Мне вдруг показалось, что все, что я вижу, совершенно. На всем лежал отпечаток долгого-долгого развития (небоскребы кажутся молодыми, а они действительно молоды). В центре старого Лондона, как и в любом центре старинных городов, трудно представить себе, что здесь можно что-то изменить. Свободной площади просто нет. Все здания дожили до этих лет и вместе представляют собой единый объект, который можно либо оставить доживать до руин, либо снести с лица земли весь и сразу. Можно что-то отреставрировать или вставить, не меняя стиля, но это не принципиально – изменения представить невозможно. Именно эта невозможность представить изменения создает ощущение совершенства.

Как ни банально, но мне очень нравится Париж, а в Токио было очень скучно.

Везде, где бы ни путешествовал, встречаешь немцев, стареньких таких, седеньких, умиротворенных одуванчиков. Очевидно, их молодость пришлась на Вторую мировую войну. Интересно, что они делали тогда, чтобы вот так мирно путешествовать и отдыхать на старости лет. Они очень мирные и спокойные, никуда не торопятся, с интересом смотрят на мир. Эвтаназия написана у них на лбу.

3. Спорт

Для одних людей спорт – это самый популярный и доступный досуг, для других – профессия, для третьих – большой бизнес. Из простого развлечения спорт превратился в мощную индустрию. Древние греки боролись за лавровый венок, гладиаторы в Риме бились не на жизнь, а на смерть, современные спортсмены зарабатывают деньги.