Я научу тебя любить (СИ)

— Прости меня, пожалуйста, что надежды не оправдала. — Она заговорила, глядя в глаза. В них было то самое стекло. Такое гладкое, что сложно смотреть. Она по-прежнему была закрыта. Она по-прежнему была далека. Но искренна. В этом Корней тоже не сомневался. — Прости, что ты меня полюбил, а я… Вот так все получилось. Прости, что не смогла… Посмотреть сразу трезво. Принять, что так лучше. Если можешь. Поверь, я понимаю тебя. Почему ты так сделал понимаю. Это твоя забота… Мне Вадим… Мне Вадим дал послушать… — наверняка не хотела слез, но вот сейчас впервые выступили. Аня нахмурилась немного, глянула в сторону, выдержала паузу… Потом снова на Корнея, уже спокойно… — Мне Вадим дал послушать запись вашего разговора с Анфисой. Я не сразу поняла, но со временем… Ты это все не мне говорил. Ей. Ты искал… Предел ее цинизма. Я это понимаю…

— Ань…

— Пожалуйста, если можно, не перебивай. Я быстренько… — снова улыбнулась, очень сильно прося взглядом… Настолько, что Корней смирился. Еще раз закрыл глаза на миг, сглотнул, кивнул… — Я не держу на тебя зла. Ты все сделал правильно. Ты разрушил мою веру, но ты показал, что она была ложной. Это справедливо. Так и нужно было. Спасибо.

— Ань…

— Ну пожалуйста, Корней. Пожалуйста… Просто послушай. Неужели это так много? Спасибо тебе большое за все, чему научил. И чему пытался. Это огромная удача, что именно мне… Досталось так много твоей науки. Спасибо за то, что был терпеливым. Спасибо, что был первым… И замуж позвал…

И опять плакать не хотела, но не сдержалась. Отвернула голову, открыла рот… Дышала несколько секунд вот так — громко, выталкивая воздух… Успокоилась, вновь повернулась к Корнею…

— За все добро, которое сделал. Мне и бабушке. Спасибо тебе огромное. Я очень тебе благодарна. До бесконечности. И я очень хочу тебя попросить… Если можно…

— О чем? — Корней смотрел на Аню, немного прищурившись. Сейчас она была очень искренней. Тут без сомнений. Но вся будто стеклянной. Не только взгляд. Такой, что по рукам идут мурашки. Что ты с собой ни делай — идут.

И еще сильней, когда она отталкивается от двери, делает несколько шагов к нему, тянется рукой к щеке.

Пусть Корней смотрел в ее глаза, но видел, что пальцы подрагивают. Она касается… Ведет… Улыбается… А его будто током бьет.

— Ну почему ты грустный? — Аня спрашивает, блестя новым намеком на слезы. — Не грусти, пожалуйста. Не надо из-за меня грустить. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И ты будешь. Реализуй свою мечту, пожалуйста. Ты достоин того, чтобы все твои мечты… Все до одной… Пообещай мне, что добьешься всего. Что окажешься в Лондоне. Что построишь что-то… Невообразимое просто. На все века. На все поколения. Такое, чтобы… Дух захватывало. Как у меня от тебя. Я буду очень тобой гордиться, Корней. Всегда. Обещаю… Тихонечко. Но очень…

— Ань… — Корней накрыл ее руку своей, вжимая в щеку сильней. Да только… Она вытащила. Сжала в кулак, спрятала за спиной, мотнула головой, жмурясь…

— Я просто хочу, чтобы ты знал. Ты — самое большое чудо, которое со мной случилось. Правда. То, что я не могу принять… Это не твоя вина… — Аня продолжила, провела пальцами по нижним векам, не давая слезам пролиться. — Ни в чем нет твоей вины. Просто помни, пожалуйста. Всегда помни. Ни в чем. И что я тебя люблю помни. Хорошо?

— Ань… — Корней сделал шаг к ней, она отступила. Выставила руки вперед, как бы упреждая. Вернулась к двери… — Я не подхожу. Скажи мне, ты с бабушкой говорила?

Корней спросил, Аня закивала. Вероятно, искренне радуясь переводу темы.

— Да. Поговорила. По телефону сегодня…

— Вещи собрала? Сегодня перевезешь?

Стрельнула взглядом… Странным, будто испуганным, а потом неопределенно мотнула — то ли кивок, то ли отрицание…

— Да, не волнуйся. Все хорошо. Я сегодня все решу.

Ответила, улыбнулась снова, а глаза снова же стали влажными. Слезы набухли на ресницах, но Аня не дала им слететь.

— Заявление забрала у Ольшанского? В понедельник на работу придешь?

А тут уже без сомнений замотала.

— Нет. С ССК всё решила. Я проекты передала. Закрыла долги. Я там больше не нужна.

— Анька… — Корней сделал новый шаг к ней, она выставила руки, глядя умоляюще… Будто прося не подходить, не давить, не уговаривать.

— Мне идти надо, Корней. Спасибо тебе, что пустил. И что выслушал. Мне легче сейчас. И ты не забудь мои слова, пожалуйста. Постарайся не забыть. Спасибо, что… Позволял мне верить в чудеса… Это главное, наверное, за что тебе спасибо.

Аня скользнула взглядом по его лицу. Видно было, что затаила дыхание. Смотрела. Впитывала. Вниз по шее, по рукам, до босых ног, а потом снова к лицу. Снова к глазам. Моргнула, позволяя все же хоть одной слезинке скатиться. Отвернулась к двери, взялась за ручку, начала опускать…

— Бабушке позвони при мне, — Корней бросил в спину, продолжая чувствовать, что по коже идет мороз. Вот только понятия не имея, что с ним делать. Нельзя же силой держать. Права нет такого. А отпускать так страшно почему-то… Хотя бы задержать. Присмотреться. Понять, что покоя не дает.

— Зачем? Я попрощалась уже…