Я назову её — Земля

Открытый и ожидаемо пустой, контейнер последнюю надежду все таки разрушил, но, когда незадачливый исследователь уже поворачивался, чтоб покинуть место своего провала, что-то привлекло его внимание.

Это «что-то» маслянисто блестело на дне пустого серого контейнера и вряд ли должно было быть там. Но оно было. Чёрная блестящая субстанция тонким слоем покрывала дно контейнера.

Юноша коснулся её пальцем. В тот же момент ощущение жуткого холода сковало всё тело, скрутило внутренности и остановило мысли. Сат никогда в жизни не ощущал холод. Как и все остальные дэвы, впрочем. Но сейчас он точно знал, что почувствовал именно холод.

Но холод пришёл не один. Следом за ним явились леденящий ужас и чужой голос в голове.

«Вот мы и встретились, Сат. Я сделаю тебя свободным».

2

«Так, для дыхания живых существ закачаем кислород. Пусть дышат им. Как дышали наши далекие предки.

Если бы узнать, что ещё там в воздухе было. Не скажут ведь. И доступ к данным закрыт. Ну что им, жалко, что ли?

Ладно, сам рассчитаю. Что там ещё? Растениям нужна углекислота, добавим совсем немного. Им хватит. Так, ещё выдыхаемые газы. Ну, это само получится. Пусть растения при дыхании выделяют кислород. А животные — углекислоту. Вот и первый симбиоз наметился. Тогда выставим необходимое давление.

СТОП! Если закачать столько чистого кислорода — малейшая искорка, и всё... Один большой крематорий. Нет, так не пойдёт. Нужно разбавить чем-нибудь нейтральным. О, азот подойдет. Соотношение... Максимальная доля кислорода, в результате которой исключен глобальный бум, — примерно три к семи. То есть три доли кислорода и семь — азота. И какой организм сможет дышать такой смесью? Да ещё и развиваться, воспроизводиться. Вот задачка. Ладно, оставим пока так.

Что еще? А, водорода добавим. Совсем чуть-чуть. Из соображений того же глобального бума. Да, он всё равно всплывет в самые верхние слои. И будет вместе с магнитным полем защищать от космического излучения. То есть немного комфорта не помешает. Иначе они тут все быстро зажарятся от радиации. Они же не дэвы.

Так, не отвлекаться. Теперь состав жидкостей. Из чего они все будут состоять? Все эти живые...»

После окончания приёма в доме отца, Яр тут же отправился в лабораторию экспериментировать с газами. Он ещё не знал, что должен делать, но уже твёрдо представлял, что должно получиться. И теперь юноша сидел в ярко освещённом помещении с гладкими, совершенно белыми стенами, в окружении всевозможных ёмкостей с реактивами, симуляторов, испытательных стендов и прочих приборов, с совершенно не непереводимыми с дэвского языка названиями.

Сначала работа шла тяжело, с огромным трудом. Но, несмотря на страшный скрип дэвских мозгов, молодой демиург не сдавался. Смешивал газы, подбирал смеси, контролируя постоянно рассеивание света полученными смесями. А если учесть, что жители планеты в дальнейшем этим ещё и дышать должны, то задача ещё более усложняется. Наконец после долгих экспериментов, множества сломанных приборов и разбитых в приступах бешенства реторт, тестируя полученные вещества и смеси уже на четвёртом испытательном стенде, так как три предыдущих не выдержали и попросту взорвались, он понял, что нашёл то, что искал. Наконец нашёл, подобрал, составил. За это время его планета успела десять раз обернуться вокруг своей звезды.

Следующие несколько оборотов юноша потратил на то, что выкачивал агрессивную атмосферу, раскладывал на составляющие, преобразовывал их в нужные ему элементы и закачивал обратно. Дэву не нужен ни сон, ни пища, ни воздух, но отдых всё же нужен. Яр, увлечённый своей работой, как будто забыл про это и работал как одержимый.

Следующие пятнадцать оборотов ушло на то, чтобы выкачать все кислотные моря и реки, снова разложить на составляющие, преобразовать и вернуть обратно.

Оплавленные кислотными дождями горы он начал восстанавливать со скептической ухмылкой на лице и полной моральной усталостью. Часть восстановил, из тех, что наиболее заметны, затем махнул рукой, оценив, что этой глупой работой можно заниматься до конца времен. Решил оставить как есть и отправился домой. Отдохнуть лет пятьдесят.

3

«Здравствуй, Лея. Как у тебя дела? Я тут мимо пролетал. Дай, думаю, загляну к тебе». Нет, не так. Я же не к ней в гости напрашиваюсь, а совсем наоборот. И «здравствуй» слишком официально. Лучше так: «Привет, Лель. Как жизнь? На мою планетку взглянуть не желаешь?» Нет, это слишком фамильярно. Она уже не та озорная девчонка, что раньше. Теперь она взрослая девушка. Нет, всё-таки без «здравствуй» не обойдусь.

Юный дэв по имени Яр парил в пустом пространстве в окружении звёзд, неподалеку от ковчега архангелов, где жила Лея с семьёй, и пытался придумать начало разговора с девушкой. Разумеется, он не вытерпел пятьдесят лет, а отправился к ней, отбросив все сомнения, после пары часов бесцельных шатаний по родному ковчегу. Но, когда оказался перед её домом, неуверенность вернулась, теперь он до дрожи в коленках боялся предстоящего разговора и потому бесконечно его репетировал.

«Здравствуй, Лея...»