Я назову твоим именем сына (СИ)

— Пернатый гость заглянул, — улыбаясь, ответила она, — требует крошек. Как бы в подтверждение её слов, сизарь настойчиво долбанул клювом в стекло.

— Безумно соскучился по тебе! — он широко шагнул в сторону Риты, прижал её к себе, осыпая поцелуями.

— Максим, ты что! — Рита попыталась освободиться, — девчонки могут зайти.

— Ах, да! — Максим выпустил Риту, повернул ключ в замке, — теперь ты от меня не выскользнешь, крошка.

— А кто сказал, что я хочу выскользнуть из твоих объятий? — Рита закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, — я же люблю тебя!

В дверь громко стукнули:

— Рита-а-а! Ты здесь? — прозвучал за дверью девичий голосок.

— Нет! — крикнула в закрытую дверь Рита, — её здесь нет, и в течение получаса, не будет! У неё личное время! И не надо долбиться в дверь, это бесполезно!

Максим беззвучно засмеялся, резко задёрнул штору, отчего незваный пернатый гость испуганно взмахнул крыльями, но не улетел — требовательно косил то одним глазом, то другим в плотно закрытое окно. Максим сел на кровать, притянул Риту, усадил к себе на колени, запустил руку в золотистый каштан её волос, опустился на шейку, скользнул рукой ниже, лаская бархатистую кожу юной груди.

— Максим! Не надо! — тревожно вздрогнула она, — здесь такая слышимость!

— Я просто хочу обнять тебя, посидеть рядышком, пусть несколько минут, иначе я не дотяну до вечера. Погибну! — произнёс он так убедительно, что она беззвучно рассмеялась:

— Хватит придумывать…

Он не дал ей договорить, поцеловал долгим, полным страсти и нежности, поцелуем. Осторожно спустил её с колен на кровать, поднялся, шагнул к двери:

— Всё! Ухожу! Иначе за себя не отвечаю, я же живой, в конце-концов!

— Уходишь? — она метнулась следом за ним, на секунду задержала его в дверях, — люблю тебя очень-очень!

Он не ответил, только крепко сжал её в объятьях, на секунду окунул лицо в каштановый водопад её волос, отстранился, повернул ключ в замке и вышел. Через секунду, открыл дверь снова:

— Люблю тебя очень-очень! — повторил он её слова.

ГЛАВА 12

«Отбой!» — резанул по ушам звук горна. «Пойду к Марго и спрошу про цветы. Знак это или ошибка, как утверждал Макс. Думаю, врёт! Подкатывал к ней — прошуршал как фанера по асфальту, хочет, чтобы и у меня с ней ничего не получилось! Ну, ясно же!» Максимилиан лежал на кровати, закинув руки за голову, в комнате, кроме него, никого не было. Поднялся с кровати, посидел несколько секунд, глянул в окно: наступала ночь — невидимый художник тёмными плотными мазками укрывал полотно неба. Дунул порывистый ветер, из-за облаков робко показалась бледно-жёлтая горбатая спина месяца. Облака, нехотя, выпускали растущий месяц на свободу — ещё чуть-чуть, ещё. И вот, он уже на свободе, сияет белым золотом в темноте ночи. Максимилиан нашарил на столе пачку сигарет, небрежно брошенную Максом, щелчком по дну, выбил одну сигарету, взял зажигалку, валявшуюся тут же на столе, и вышел на крыльцо — темно, тихо. Закурил, на этот раз, жадно не затягиваясь. «А, если, то, что говорил Макс — правда? Лезет в башку всякая хреновина! — отмахнулся он, — врёт и не краснеет! По глазам видно!» — он докурил сигарету, щелчком отбросил окурок, сплюнул, поднялся с крыльца и пошёл в сторону корпуса, где жила Марго, через несколько шагов спохватился, вернулся почистить зубы. Умылся, почистил зубы, пятернёй пригладил непослушные волосы, подмигнул отражению в зеркале: «Прорвёмся!»

В чуть приоткрытом окне Риткиной комнатушки горел свет. Движения за окном не было, только чуть колыхались шторы, бережно укрывая происходящее в комнате, от любопытных глаз. Максимилиан спрятался в темноте леса, за деревьями, надеясь увидеть в ярком пятне окна, проплывающий силуэт Марго. Максимилиан постоял, наблюдая за безжизненностью её окна, вышел из укрытия и пошёл на площадку перед корпусом. Присел на краешек качели, длиннющей ногой чуть раскачивая её. Приоткрылась дверь Риткиной комнаты, в проёме окна появился хрупкий тоненький силуэт, свет в комнате погас, силуэт скрылся из видимости, слился с неосвещённой частью крыльца. Послышались лёгкие шаги — Рита сбежала с крыльца. Голубые, в обтяг, джинсики, каштановые волосы, распущены по плечам.

«Хороша!» — причмокнул Максимилиан, любуясь на обтянутый джинсами, Риткин задок, — так бы и… — он не стал уточнять, что значит «Так бы и…»

— Марго! — глухо произнёс он в её сторону, не произнёс, а просипел, проскрипел. Почему-то, вдруг, сорвался голос.

— Максимилиан! — она обернулась, но не подошла, — что тебе? — издали, ответила она.

— Погоди, чуток! — откашлялся он, — охрип чё-то.

Он поднялся с качели, подошёл к ней, ссутулился, сунул руки в карманы.

— Ты это? — он молчал, не продолжая.

— Максимилиан! Что тебе? — ещё раз повторила Рита, нетерпеливо, она торопилась к Максиму на условленное место, разговор с долговязой нескладной фигурой не входил в её планы, если только очень быстро перекинуться парой-тройкой фраз и до свидания.

— К нему торопишься? — Максимилиан вытащил руки из карманов, пригладил топорщащиеся в стороны волосы.