Я не ангел

Я все понимаю. Я понимаю, – зачем я ему? Он сказал, что я не из той среды, которая его устраивает. Жениться надо на тех, на ком надо, а не на мне. Ладно, пусть я не из той среды, я жалкая безродная провинциалка, моя девственность ничего не стоит, и моя любовь ничего не стоит, он уже выбрал Эмму, а я просто подвернулась под руку. Пусть. Я второй сорт, он женится, а я заранее должна согласиться быть его любовницей. Пусть, пусть.

Я вот только одного не понимаю! Зачем он меня слушал! Мог бы сказать – знаешь, пани Моника, это твоя детская травма, а я тебе не психотерапевт, не папочка, не друг. Я ему рассказала про себя самое главное, то, что никому никогда, а он!..

В моей голове опять всплыло: «Девушка, которая допускает это, заслуживает своей судьбы». У Войнич эта мысль вложена в уста жуткого негодяя. Негодяй имел в виду потерю девственности, поэтому эта фраза весь день в моей голове. Сейчас я поняла: это же стопроцентно правда! Когда ты перестаешь сама заботиться о себе, когда вверяешь свое благополучие другому человеку, – ты заслуживаешь своей судьбы. Кто позаботится о тебе, если не ты сама? Бросила сама себя, так получай.

Вот и хорошо, что Эмма выйдет за него замуж! За человека, который еще не женился, а уже придумал иметь параллельную семью! Он всегда будет ей изменять. Пусть, пусть она тоже будет несчастной! Не мне одной должно быть плохо!

Вообще-то не я одна такая, кто думала, что ее любят, а оказалось, нет… Анна Каренина, Тэсс из рода д’Эрбервиллей, кто еще… а-а, точно, Муму. Она думала, что ее любят, а ее утопили.

Самое ужасное, невыносимое, нечестное – это что каждому сверчку свой шесток, и жизнь устроена именно так, как устроена. Нечестно, нечестно!

Слезы все текут и текут, и болит голова. Тяф-тяф.

Давид, Давидик

Я совершил что-то вроде поступка. У меня было достаточно времени подумать, прежде чем действовать: странные звуки, как будто скулит собака, доносились из комнаты Эммы долго, полчаса или больше. Я слушал и думал: это плачет не Эмма, Эмма всегда плакала не одна, в ее слезах участвовали все, а это был одинокий плач. Бедная девочка, не может заснуть, плачет вторую ночь (вчера я не слышал ее слез, наверное, крепко спал), ведь она пережила насилие. Если через полчаса плач не прекратится, я постучусь. Но что я скажу?..

Я так и не решился постучать, но через час скрипнула дверь, я услышал шаги на кухне и затем звук льющейся из крана воды.

На кухне стояла Беата в детской фланелевой пижаме в зайчиках.

– У тебя плохое настроение? – глупо спросил я.

– Я что, дура, рыдать всю ночь оттого, что у меня плохое настроение? Настроение отличное. Просто подумала, почему бы мне не поплакать, и вот… плачу. Можешь сделать чай? Я сначала выпью чай, а потом повешусь. Мне два куска сахара. – Беата всхлипнула и тут же смешно хихикнула, увидев, как я уставился на нее с открытым ртом и вытаращенными глазами. Прижала палец к губам и поманила меня за собой, и я пошел за ней в свою комнатку за кухней.

Беата уселась на кровать, прошептала «не зажигай свет», – не хотела, чтобы я видел ее лицо: нос распух, глаза как щелочки.

– А давай, знаешь, что? Давай устроим вечеринку, только ты и я, как тебе?.. Я больше не хочу плакать, я хочу разговаривать. Вот ты мне скажи, как тебя зовут? Почему тебя зовут то Давидом, то Димой?

Она смотрела на меня с таким живым интересом, словно не могла заснуть, гадая, как меня зовут.

– Меня раньше звали Димой. Я родился здесь и жил до шести лет. Бабушка еще до революции жила в этом особняке, она была из дворян. Эмма в нее такая аристократичная.

…Ох, я идиот, из дворян же была моя мать, а Эмма мне сестра по отцу! …Особняк реквизировали, но бабушкиной семье оставили эту квартиру. Они с дедом прожили здесь всю жизнь. Дед был известный ученый. Я долго не знал, что моя мама из семьи известных ленинградских филологов. Узнал, что дед был знаменитым ученым, когда уже учился на первом курсе университета и случайно попал на лекцию на филфак (ошибся аудиторией и постеснялся уйти), и лектор упомянул научную школу моего деда.

– Этот особняк – родовое гнездо твоей семьи? Как интересно! Родовое гнездо есть, а семьи нет? А почему? Что случилось?

Я рассказал Беате все, что знал от Нино бэбо. Это были совершенно отрывочные сведения: «Твой дед был замечательный, великий человек, твоя бабушка была неплохая, можно сказать, хорошая, хотя ее дворянское происхождение подпортило ему жизнь». Вот и все, что я знал: дед и бабушка были прекрасные талантливые люди, мама вышла замуж за иногороднего студента строительного института, родился я. Когда мне было шесть, моя мама и ее родители погибли: ехали в Тарту на конференцию и попали в аварию, за рулем был мой отец. Затем приехала Нино бэбо и украла меня.