Я не ангел

– Ты, букварь недопечатанный! Ты чё обзываешься?! – не выдержал Костолом.

– А сам-то! Сам-то! – завопила Книга.

– Ты первая начала! – проворчал Вован.

– Мне можно! У меня зуд разговорно-оскорбительный! Я уже несколько веков никого не обзывала!

– А мне-то почему нельзя? – удивился медведь.

– Потому что, если ты будешь продолжать обзываться, я не стану превращать тебя в человека! – заявила Книга.

– А ты можешь? – спросил Костолом.

– Запросто!

– Так действуй!

– Да что-то неохота, – закапризничала Книга.

– Стоп! – вмешался бес. – Если в Книге написано, что Вован вновь станет человеком, значит, он им станет, так?

– Ну, так.

– Но тогда ты просто обязана вернуть ему человеческий облик! – припечатал Ангис.

– Сказано же – не хочу! – явственно надулась Книга. – И вообще, у кого-нибудь ластик есть?

– Зачем? – вставил слово Слава.

– Пару строчек стереть… лишних.

– Как это лишних?! – возмутился Костолом. – А ну, превращай меня, не то на туалетную бумагу порву!

– Не порвёшь! – хихикнула Книга.

– Почему это?

– Нет во мне такой записи! – объявила Книга.

– Глеб, дай-ка ручку, – попросил Вован. – Этой брошюрке давно пора подправить характер!

– Стоять! – приказала Книга. – И вообще, что ты кипятишься? Бес прав – я обязана тебя превратить. И я бы с удовольствием сделала из тебя, задиры этакого, что-нибудь вроде чемодана, да жаль, что ты не крокодил… Может, рюкзак?

Костолом экспроприировал у капитана ручку и двинулся к Книге.

– Всё-всё! – засуетилась она. – Успокойся! Это была шутка. Я действительно не могу противоречить сама себе – сейчас будем превращать.

– То-то же, – ухмыльнулся Вован, обдумывая, куда бы заныкать одолженную ручку. Так и не придумав, он, скрепя сердце, вернул её хозяину.

– Медведь, у меня к тебе есть заманчивое предложение, – сказала Книга. – Очень выгодное, между прочим.

– Какое?

– Тебе ведь нравится ощущение полётов? Ты ведь не хочешь с ним расставаться, так?

– Два раза – да, – подтвердил Вован.

– Я могу сделать так, что крылья у тебя останутся, – сказала Книга.

– Не, ангелом я быть не согласен! – запротестовал медведь.

– Никто и не говорит про ангела! У меня нет таких полномочий. И я жить хочу! – добавила она еле слышно. – Я просто сделаю тебя оборотнем. Но не таким, который зависит от луны, нет. Ты сможешь превращаться в крылатого медведя, когда захочешь, тебе надо будет лишь произнести слово-ключ.

– Я согласен! – Глаза Костолома горели от нетерпения.

Книга Судеб запела заклинание. Она действительно не хвасталась, когда говорила, что умеет петь. Её нежное сопрано, не идущее ни в какое сравнение с обычным ворчливым карканьем, казалось, наполнило древний склеп незримой жизнью, которая трепетала в такт её песне.

Между тем Вован лысел. Крылья и хвост, отпавшие минутой раньше, уже полностью скрылись под кучей бурых шерстинок. И вот он стоит, в чём мать родила, на пыльном полу, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Оп-па! – воскликнула Книга. – Это перебор! Я тебе по ошибке и одежду распустила. Ну и чёрт с ней! Да! – зыркнула она на Ангиса. – И я туда же! Эта земная привычка очень заразительна! Так, о чём это я? Ах, да! Вот тебе, Вовчик, одежда на первое время, потом купишь себе более удобную.

На Костоломе появился спортивный костюм. По иронии судьбы, а может (и это, скорее всего, именно так), и по велению Книги, костюм оказался на пять размеров меньше. В итоге получился этакий первоклашка-переросток, чересчур увлёкшийся культуризмом, в шортиках и безрукавке.

– Слушай дальше, – сказала Книга, – чтобы превратиться в медведя, скажешь: «Ёшкин кот», чтобы вернуть человеческий облик, произнесёшь: «ёлки-палки». Понял?

– Угу, – кивнул Вован, неуютно чувствовавший себя в костюме малолетки.

– Теперь переходим к остальным посетителям, – заявила Книга. – Про капитана я сказать ничего не могу, хотя, нет. Скажу. Камазиста своего вы с Крылиным поймаете.

– Как? – спросил Глеб.

– Если я тебе скажу: как, это будет уже не ваша заслуга, – проворчала Книга. – Идём дальше. Ангис, твоё семейное проклятье снимается очень просто, ты мог бы и сам догадаться.

– Как? – Бес был заинтригован.

– Я проигнорирую этот вопрос, – хмыкнула Книга. – Немного истории: пятьсот лет назад твой предок Навуховглазивнос Пёстрый путешествовал по Мирам. В одной харчевне он чем-то обидел хозяина. Я так понимаю, ушёл, не заплатив. А тот оказался довольно умелым колдуном и проклял весь ваш род. С тех пор у всех первенцев при рождении было сорок пёстрых головок и только одна рогатая (ох, и намучились с вами акушерки!). Любящие папаши брали топорик и – чик! – лишние головы! А надо было всего лишь месяц подождать, и они бы сами поотваливались. А заодно и проклятье бы спало.

– Ты издеваешься?! Младенец бы не выдержал месяца! Спать-то на головах неудобно! К тому же, пришлось бы платить слугам за молчание. А наш род и так на акушерках разорился! Эти стервы всё хотели нас шантажировать! Это у них профессиональное…

Выговорившись, бес замолк. Феномен и капитан слушали и историю, и «исповедь» с открытыми ртами. Вован молча умирал от смеха.