Я не боюсь

— Кто побежит распятнывать?

— Давай ты.

— Почему я?

— Ты быстрее бегаешь.

— Я быстрее бегаю, когда бежать долго, но до дерева ты домчишься быстрее меня.

Я молчал.

— У меня идея, — продолжил он. — Выскакиваем вместе, сразу оба. Когда побежит Череп к нам, я замедлю бег, а ты лети к дереву. Так мы заставим его проиграть. Что скажешь?

— Идея хорошая. Только в этом случае выиграю я, но ты-то проиграешь.

— Наплевать. Иначе нам не оставить его в дураках.

Я засмеялся.

Он посмотрел мне в глаза и протянул мне руку:

— Мир?

— Ладно. — Я пожал его руку.

— Знаешь, Дестани больше не будет преподавать в нашем классе. С этого года придет другая училка.

— Кто тебе это сказал?

— Тетя разговаривала с директором. Говорит, что новая — красивая. Может, будет не такой занудой, как Дестани.

Я вырвал пучок травы.

— А мне все равно.

— Почему?

— Потому что мы уедем из Акуа Траверсе.

Сальваторе с удивлением уставился на меня:

— И куда вы уедете?

— На Север.

— Куда на Север?

— В Павию.

— А где эта Павия?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но мы будем жить в большом доме, на последнем этаже. И папа купит себе 131-й «мирафиори». И я там буду ходить в школу.

Сальваторе поднял камень и начал перекидывать его из ладони в ладонь.

— И больше не вернешься?

— Нет.

— И не увидишь новую училку?

Я смотрел в землю.

— Нет.

Он вздохнул:

— Очень жаль… — И посмотрел на меня.

— Готов?

— Готов.

— Тогда бежим. И не останавливайся, что бы ни случилось. На счет «три».

— Раз, два, три! — И мы сорвались с места.

— Вон они! Вон они! — заорал Ремо, сидящий на ветке дерева.

Но Череп уже не смог бы ничего сделать: мы оказались быстрее. Мы подскочили к дереву вместе и в голос завопили:

— Логово, отпусти всех!

6

Мы проснулись, когда все вокруг было залито серым. Парило, было сыро, и лишь иногда порывы ветерка вклинивались в духоту. Ночью огромные нервные облака сгруппировались на горизонте и начали надвигаться на Акуа Траверсе.

Мы зачарованно наблюдали за ними. Мы уже забыли, что с неба может литься вода.

Мы сидели в амбаре. Я развалился на мешке с зерном, подложив под голову руки и разглядывая ос, сооружавших свое гнездо. Остальные сидели кружком у плуга. Сальваторе забрался в железное кресло трактора, положив ноги на штурвал.

Мне нравились осы. Ремо раз десять выкуривал их из дома, но эти упрямицы все время возвращались и снова строили жилье на том же месте, в углу между виноградной лозой и водосточной трубой. Они перемешивали солому и дерево и лепили гнездо, которое казалось картонным.

Все болтали, но я старался не слушать. Череп, как всегда, говорил громко, а Сальваторе молча слушал.

Мне очень хотелось, чтобы скорее пошел дождь, всех уже достала эта засуха.

Я услышал слова Барбары:

— Может, нам сгонять в Лучиньяно за мороженым? У меня есть деньги.

— На всех хватит?

— Не-а. На всех не хватит. Может, на пару порций.

— А тогда чего нам-то делать в Лучиньяно? Смотреть, как ты жрешь мороженое и становишься еще толще?

Почему осы строят гнезда? Кто их научил это делать?

«Они знают. Это их природа», — объяснил мне папа, когда я его спросил.

Ко мне подошла сестра и сказала:

— Я пошла домой. А ты?

— Я посижу здесь.

— Ну ладно. А я пойду сделаю себе бутерброд с маслом и сахаром. Чао! — И ушла, за ней побежал Того.

А какая моя природа? Что умею делать я?

— Ну что? — спросил Ремо. — Может, поиграем в «украсть знамя»?

Я умею залезать на деревья. Это я умел делать лучше всех, и никто меня этому не учил.

Череп поднялся, пнул мяч так, что он перелетел через улицу.

— Ребята, есть идея. Не съездить ли нам в то место, где мы были прошлый раз?

Лучше бы мне пойти с Марией и тоже сделать себе бутерброд с маслом и сахаром, но я не хотел есть.

— Куда это?

— На гору.

— Какую гору?

— Где заброшенный дом. Рядом с фермой Меликетти.

Я поднялся. Мышцы внезапно напружинились, сильно забилось сердце, и сжался желудок.

— И что там делать? Потом, это далеко. А если пойдет дождь? — возразила Барбара.

Череп повернулся к ней:

— Если пойдет дождь, то мы станем мокрыми, понятно? А тебя никто не просит идти с нами.

Но и Ремо явно не горел энтузиазмом.

— Зачем нам туда идти?

— Полазим по дому. В прошлый раз там был только Микеле.

Ремо о чем-то спросил меня.

Я посмотрел на него:

— Что? Я не понял.

— Есть там что-нибудь интересное в доме? — переспросил он.

— Что?

— Что интересного в доме?

Я не мог говорить: у меня пересох рот. Прохрипел:

— Ничего интересного… Я не знаю… Немного старой мебели, кухня, всякие вещи…

Череп спросил Сальваторе:

— Пойдем?

— Нет, я не хочу. — Сальваторе потряс головой. — Барбара права — это далеко.

— А я пойду. Там мы можем устроить нашу секретную базу… — Череп взял велосипед, прислоненный к трактору. — Кто хочет, за мной. Кто не хочет, остается. — И спросил Ремо: — Ты как?

— Я иду. — Ремо поднялся и спросил Барбару: — А ты?

— Если только никаких соревнований.

— Не будет соревнований, — заверил ее Череп и снова спросил Сальваторе: — Ты точно не едешь с нами?

Я молча ждал.

— Я — как Микеле, — ответил тот и, глядя мне в глаза, спросил: — Ты что решил, едешь туда?

Я поднялся на ноги и сказал:

— Да, еду.

Сальваторе спрыгнул с трактора:

— Ладно, поехали.