Я (не) буду твоей

— Меня возбуждают боль, слезы, кровь и мольба о пощаде. Люблю, когда женщина сидит на цепи, а я делаю с ней, что хочу, — на этих словах Марат берет в руки ошейник и цепь. — Например, оставляю на ее спине удары плетью, пока она сосет мой член. Мне нравится кончать и смотреть, как по спине женщины струится кровь от моих ударов. Нравится сжимать на горле ошейник и смотреть, как женщина задыхается. Нравится, когда женщине настолько больно, что она умоляет меня остановиться. Вот только я никогда не останавливаюсь, — зловещий смех.

Крепче хватаюсь за стол, вонзая в дерево ногти. Ноги еле держат меня. Все сказанное Маратом проникает в уши словно сквозь вату.

— Да ты… — выдыхаю два слова и замолкаю, не зная, какое определение подобрать.

— Ты хотела сказать, псих? — заканчивает за меня. — Да, моя дорогая жена. Я — псих. И мне это чертовски нравится.

Глава 58. Цепь

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ АВТОРА:

Дорогие читатели, данная глава содержит сцены жестокости и насилия. Не читайте, если такой контент для вас неприемлем.

Это все не может быть реальностью, я просто не верю. Марат разыгрывает меня? Такая свадебная шутка? Но тогда почему его глаза блестят, как будто он реально неадекватный псих?

— Аргентинские шлюхи очень покладистые. За деньги готовы терпеть все, что угодно. Я не смог отказать себе в удовольствии, поэтому задержался в Буэнос-Айресе подольше. Пришлось даже пропустить нашу помолвку. Ты ведь не обижаешься на меня из-за этого?

Что? Оторопело гляжу на Марата.

— Ты ведь не думала, что я в самом деле не приехал на помолвку из-за каких-то там переговоров? Нет, переговоры, конечно, у меня тоже были. Но задержали меня в Аргентине не они. Там таааакие шлюхи, — мечтательно цокает языком. — Что я с ними только ни делал. Они за деньги душу готовы продать.

Тяжело сглатываю. Я уже в полуобморочном состоянии. Держусь из последних сил. Если упаду прямо тут, этот псих совершенно точно что-то со мной сделает.

Хотя он и так сделает.

Тело молнией простреливает. Господи… Как мне сбежать?

— Ты чего такая бледная? Боишься?

— Ты не посмеешь, — хриплю. — Не приближайся ко мне!

— Еще как посмею. Хочешь, расскажу, что я с тобой сделаю?

Мне больно дышать. В легкие будто стекловаты насыпали. Делаю шаг назад и упираюсь в стену. Мне нужна какая-то опора, иначе не смогу остаться в вертикальном положении.

— Преступник — ты, и в тюрьме должен сидеть ты! Ты не просто псих! Ты маньяк!

— Какие громкие обвинения!

— Не смей приближаться ко мне! — вжимаюсь в стену еще сильнее. — Только попробуй подойти!

— Попробую, и что тогда?

Марат откровенно насмехается надо мной, упивается моей слабостью и безысходностью. А я колочусь в панике, как птица в силках.

— Ты сама виновата, Даша, — холодно чеканит. — Если бы ты не трахалась за моей спиной, то ничего бы этого не было. Ты бы стала моей женой и ни в чем не знала нужды. Но ты выбрала путь грязной шлюхи. Ты ничем не лучше тех аргентинских проституток, которых я истязал до полусмерти.

— Если ты тронешь меня…

— То что? — перебивает и смеется. — Что ты сделаешь? Пожалуешься своему автомеханику? Как жаль, что он больше тебе не поможет.

— Как жаль, что он тебя не убил.

— Уууу, какие заявления. Ты не ответила на вопрос. Хочешь, расскажу, что я тобой сегодня сделаю в нашу брачную ночь? — лязгает цепью в руках.

Я стою ни жива ни мертва. Тело колотит в ознобе, внутренности сковывает страхом. Я понимаю: Марат готов сотворить со мной нечто страшное. И не просто готов. Он жаждет этого.

Не дожидаясь от меня ответа, Керимов отвечает на свой вопрос:

— Я, безусловно, посажу тебя на цепь, — демонстрирует мне ее вместе с ошейником. — Прикую к батарее. Сначала жестко трахну тебя в глотку, не снимая свадебного платья. Я тут вдруг понял, что шлюх в нарядах невест у меня еще не было. Хотя я периодически люблю их во что-нибудь наряжать. Потом я разрежу твоё платье вот этим, — демонстрирует нож: — и, продолжая засаживать тебе глубоко в глотку, напишу лезвием на твоей спине «Даша + Марат = любовь». Романтично, правда?

Мои силы на исходе. Керимов добивает меня каждым словом, каждым садистским описанием того, что он собирается сделать.

— Затем я поссу на твою спину, разверну тебя раком и на всю длину и без смазки засажу тебе в задницу. Если засадить с первого раза не получится, то я разрежу твой анус все этим же лезвием. Буду долбить, пока не кончу. После этого поиграюсь с плетью, — откладывает на комод нож и берет плетку. — У меня член быстро встает, когда вижу полосы на женском теле. По ходу дела я периодически буду сжимать на твоём горле ошейник. Мне доставляют удовольствие звуки, когда женщина задыхается. Ну и не забывай плакать и молить меня остановиться. Это для меня особый вид оргазма.

Я не могу поверить, что это все происходит со мной. То и дело кажется: сейчас проснусь, сейчас очнусь. Но пробуждение все не наступает и не наступает. Неужели это реальность? Неужели Керимов говорит правду?