Я не я

И вот с тобой сошлись мы вновь.

Твоя рука — в моей.

Я пью за старую любовь,

За дружбу прежних дней![17]

Джессика умилялась традицией исполнения баллады: «певцы» подают друг другу руки и начинают распевать эту таинственную и малопонятную песню, между пением все обнимают друг друга и целуются. И этот ритуал — возможно, самый удивительный из всех. Где еще увидишь, чтобы сотни, а местами в Шотландии (как, например, в Эдинбурге) тысячи людей, мужчин и женщин, молодых и пожилых, знакомых и незнакомых, местных и приезжих из других уголков мира, столь искренне и самозабвенно сливались в одном праздничном поцелуе.

Гавин и здесь «не растерялся» — во время ритуального песнопения этой баллады отвоевал место подле Бренны. И тут в голову Джесс пришла мысль ускорить примирение двух данноттаровцев с помощью небольшой хитрости. Джессика вспомнила о ещё одной любопытной традиции шотландцев — «Creaming of the Weel». Та молодая девушка, что первая зачерпнет воды из местного колодца ранним новогодним утром, непременно выйдет замуж в наступившем году, если успеет напоить водой своего избранника до захода солнца. Джессика стала обдумывать ход действий для осуществления внезапно пришедшей идеи.

Пока Паркенс ломала голову, как подстроить задуманное, пение баллады заменили танцами, и Джесс, и Бренну, и Нормину, рядом стоящих, подхватило задорной хороводной вереницей в шумный пляс.

Еще долго веселился народ, покуда утомленные и запаренные крейгмилларцы не уселись перевести дыхание на заранее заготовленные массивные бревна, деревянные колоды и другие подмостки близ пламенеющих костров.

Уставшие рассаживались как им угодно, по интересам: близ своих родных, другов[18], милых сердцу. Наверное, поэтому атмосфера вокруг каждого костерка располагала к тихим песнопениям любимых запевок, россказней небывальщины, потешной или мистичной, к спокойным, дружественным беседам.

Всех леди Маккоул усадил подле своего костра Локсли. Он непрестанно подкидывал в него заготовленный хворост и сушняк. Тут же Иэгэн развлекал Лилиас своими познаниями в том, как встречают этот знаменательный день в других далеких землях. Маргарет не отпускала свою горничную от себя: заметно было, что ей и впрямь в этот поздний час нездоровилось, она была бледна, снова молчалива. Вдова недолго почтила своим присутствием, извинилась перед собравшимися и вернулась в замок, наотрез отказавшись от помощь в сопровождении Джессики или кого бы то ни было. Ее горничная, победно вздернув нос, деловито подхватила под локоть хозяйку и медленно свела ее в господские покои.

Джессика не удержалась и высказалась Локсли:

— Я, признаться, испытываю неловкость. Я долго не верила жалобам на здоровье леди Маргарет, но сегодня увидела, как нелепо ошибалась. Может, она скрывает от всех, что больна чем-то серьезным?

— Я, думаю, время покажет, что вы зря волнуетесь. Иэгэн — хранитель обители Маккоулов, не позволит случиться чему-то дурному с клановцем. Особенно, если это подвластно его молитвам и способностям врачевателя, — пытаясь успокоить словами, Морай присел к Джесс поближе, на место, которое только что покинула Маргарет.

— Наверно, вы правы, я уже не раз убеждалась относительно целительной силы черноризца, — Джесс покосила взгляд на монаха, всё так же мило беседующего с Лилиас: они сидели с другой стороны от костра, немного в стороне. Джессика же выбрала такое место, чтобы в поле ее зрения оставались и ее горничные, которые были возле соседнего огонька обласканны вниманием Гавина.

— Ну вот! Посмотрите на меня! Моё последнее ранение носило смертельный характер, но я не только жив, но и поднят на ноги раньше срока и чувствую себя превосходно! И всё благодаря этому доброму монаху!

— Не напоминайте мне о битве при осаде Данноттара! Поверьте, мне трудно вспоминать те дни, — грустно вздохнула Джессика.

— Вы имеете в виду ваше вынужденное замужество? — не сдержал своего рвущегося через край сочувствия Локсли. Он заметил, что проявил бестактность своим вопросом: Джесс опустила глаза, — Простите мою вольность! — он немного помолчал и снова безудержно еще больше заставил сконфузиться Джессику дальнейшими речами: — Я рад, что мы не одни с вами! Это не позволит мне перейти определенные границы! — но говорил Локсли при этом тихо, стараясь не привлекать к себе внимание других. — Я должен вам сознаться… Вы с первого дня нашего знакомства возымели надо мной безграничную власть!

— Морай! Остановитесь! Прошу вас! Мне кажется, вы слишком много выпили эля сегодня! — взволновалась Джесс.